Геката, Гера и Геракл. Олимпийские страсти. Любовь Сушко

там говорить, пытаться его запугать, словно он и не самый большой лев на земле, а собачонка какая-то маленькая. Хотя, наверное, за ними есть какая-то сила и какая-то правда, иначе бы они не были так в себе уверены. Но пока лев был непуганым, он совсем их не боялся, потому что не родился еще тот, кто его испугает, или все-таки уже родился?

      Он несколько раз встречал Афродиту, но та старалась держаться от него подальше, а эти и вовсе страх потеряли, тьма непроходимая, а если бы и приблизилась, то не стала бы себя вести так нагло.

      И встрепенулась, и усмехнулась та, которая была шустрее и больше говорить любила

      – А я не Афродита, мне тут скрывать нечего, – выпалила Эрида, – никого я не боюсь, а тебя и подавно.

      Лев вспомнил, что богини, в отличие от смертных, могут читать мысли и людей, и зверей, а может и богов тоже. Кажется, лев ничего о ней не знал, но узнает обязательно на том или еще этом свете. Она об этом позаботится.

      №№№№№№

      Оставив льва, богини прошлись по Немее и поразились тому, во что превратился град за столь короткий срок. Они не верили глазам своим, такого не может быть, потому что не может быть никогда.

      – И куда только Зевс смотрит, – возмутилась Геката, – ведь он верховный бог, еще парочка таких чудовищ, и людей не останется.

      – Чего ты хочешь, он породил героя, вот и считает, что дело сделано, а дальше нам без него придется разбираться.

      – А он сам, что, громы, молнии же не перевелись пока.

      – Да на очередную девицу он смотрит, какое ему дело до страданий людских, – махнула рукой Эрида

      Геката только головой покачала

      – Для этого и есть наш герой, и не такими уж напрасными будут его подвиги как говорят. Вот и нам с тобой будет, чем заняться.

      Они заметили девицу, рыдавшую над мертвым парнем, и можно было не спрашивать, чьих лап и зубов это дело. И трудно даже представить, какая это была по счету жертва проклятого льва

      – Жаль, бедняга не дожил до нашего Геракла, – говорила Геката.

      – Ничего, может другим повезет больше, все-таки все мы тут вовремя появились, пока еще новые народятся да жить начнут.

      – А ты все о жалости какой-то говоришь, те, от кого только беды одни не должны никакой жалости взывать.

      Вечером Геката рассказывала Никте о том, что она видела в Немее, и та только головой покачала, не стала ее просить о том, чтобы она не ввязывалась в это, знала, какой упрямой была девица, все равно все делает наоборот.

      Огромный дев, Ехидны грозный сын

      Немеей правит, всех вгоняя в страх.

      И никого нет в небесах над ним,

      Сгорают трупы на ночных кострах.

      Пустеет город, старики молчат,

      А дети по домам давно укрылись,

      И все они свободы лишь хотят,

      И все от страха в норы там забились.

      Вставай, Адкид, пришла твоя пора,

      Тебе сражаться надо, и спасая,

      Начнется та упорная игра,

      А мы