Сказки старого волшебника, или Самая звёздная ночь в году. Ольга Васильевна Ярмакова

травами. Мята, чабрец, душица и эстрагон. Парни оказались куда покладистее и менее подозрительными. Девушка решилась отпить лишь тогда, когда сам старик громко отхлебнул из своей кружки, а когда отвел её от лица, на его бородке блестели капельки пролитого напитка.

      – После этой ночи, любезные, можно собирать иван-чай. Он в силу войдет, и чай из него, ох, как хорош будет, – сказал волшебник, обращая взгляд на небо.

      – А что такого в этой ночи? Ночь, как ночь, – поинтересовался Глеб, дожевывая баранку.

      Янус не сразу отозвался, его лицо, словно не желало отрываться от созерцания другого мира, верхнего, искрящегося серебром звёзд. Но он помнил, зачем он здесь и с какой целью, а потому вернулся к бренному клочку земли за пустошью, к костру и трем подросткам.

      – Ночь эту славили в давние времена ваши предки. На Ивана Купалу зажигались костры, и юные, как вы, девушки и юноши прыгали через огонь, очищаясь от зла. Они собирали травы и цветы, плели венки и украшали ими себя и жилища, пели песни, водили хороводы, заходили в речную воду и омывались. Был такой красивый обряд: незамужние девицы опускали в реку венки из цветов, и если венок тонул в воде – значило, её под венец позовут скоро, а если он плыл себе, как кораблик, – ходить ей и дальше в девках.

      – А я что-то такое слышала, про хороводы и костры, – пробубнила набитым ртом Рика. – Но это же когда было. И всё это пустое. Подумаешь, старина.

      – А вот не скажи. В эту ночь, кстати, самую короткую в году, всё небо покрывают звёзды. Их так много, что даже луне становится тесно наверху, и она торопится уйти.

      – Ну и что с того?

      – А то, что магия живет в этой ночи. Она входит в каждый цветок, в каждую травинку. Она касается каждого камня и каждой песчинки. Даже птицы её ощущают, поют иначе. Да она и вас уже осеняет своим прикосновением.

      – Че-го? Что за чушь вы там несете про касания и что-то там ещё? – Сморщилось лицо Власа от услышанной нелепости из уст пожилого мужчины. – Вы нас позвали затем, чтобы всякую чушь втирать?

      – Я тоже не понимаю, – впервые оказалась солидарна с ним Рика. – Говорите о какой-то магии. Это же всё выдумка.

      Волшебник невесело ухмыльнулся. Трудно вкладывать знания в пустоту, когда там даже маломальского фундамента нет в наличии.

      – Боже, дети! Да к чему вас жизнь готовит?! Вы верите в убийц, маньяков-потрошителей, насильников и мучителей. А в сказочное зло поверить не можете? А что говорить о чудесах? Дождь – чудо, снег – чудо, радуга и северное сияние – сказочный дар, который меркнет и теряет ценность в ваших глазах. У вас отняли чудеса, дети. Вы не живёте, вы серо существуете. И мне жаль вас.

      Эта тирада, произнесенная голосом негромким, но умоляющим, вызвала оторопь в юных душах. Действительно, они многие природные явления считали нечто само собой происходящим, но, как и что порождает ту же молнию, никто из ребят толком не знал. Просто появляется и уходит в землю.

      – Ваши чудеса может растолковать наука, – вдруг заявил Глеб. – Физика, химия, биология.