Больница скорой помощи. Дмитрий Юрьевич Суслин

стало очень жаль девочку. Так жаль, что даже защипало глаза. Он чуть не заплакал от жалости к девочке. Той было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Былой страх куда-то улетучился, осталась только жалость. Он даже сделал к ней один шаг, но тут Эдик закрыл девочку простыней.

      Виталий вздохнул. Ему снова стало страшно.

      – Тут даже дети есть? – плохо слушавшим его языком спросил он.

      – Тут все есть, – деловым языком ответил Эдик. – Интересный экземпляр, не правда ли?

      Виталий кивнул. Говорить он не мог. Дыхание сперло.

      Слова не лезли из глотки.

      – Ее сегодня утром привезли с детского этажа, – продолжал Эдик. – Лечить было уже поздно. Запущена до невозможности. Впрочем, ты не переживай. Она ведь детдомовская, а они там как мухи мрут. Сам понимаешь. Особенно младенцы. Ну и такие бывают. Кто их там лечить будет? Только вызывают скорую, когда уже все… Завтра вскрытие сделаем и в анатомичку. Сегодня у прозектора выходной.

      – Куда?

      – В анатомичку. В лабораторию. Студентам на опыты. Не хоронить же ее? Из детдома всегда туда идут.

      Тут зазвонил телефон. Он звонил за дверью, и звук его был приглушен, словно он звал людей туда, обратно в нормальный мир.

      – Подожди меня, – быстро сказал Эдик и убежал туда, где свистел кипящий чайник, стоял диван, и висела картина Рубенса.

      Виталий остался один. Он как-то не мог так сразу уйти. Ему захотелось еще раз посмотреть на мертвую девочку. Он осторожно дотронулся до простыни и открыл тело.

      Теперь он смотрел на него долго и внимательно. Различные мысли и чувства бешенным темпом сменяли друг друга. Через несколько секунд Виталием овладело страстное желание дотронуться до трупа. Он испугался этого желания, но рука уже протянулась к лицу мертвой и коснулась ее щеки.

      Прикосновение к холодной ледяной плоти заставило юношу вздрогнуть. Он подумал, что сейчас мертвец оживет и вцепится ему в палец, как это бывает в страшных детских историях, и в то же время он ясно осознавал, что этого не произойдет.

      Девочка была мертва. Она больше никогда не сможет ничего сделать в этом мире. Она не скажет больше ни одного слова. Скоро ее вообще больше не будет, только различные конечности и органы расчлененного тела будут лежать в разных шкафах, помещенные в банки со спиртом.

      Дрожь пробежала по всему телу молодого человека. Ему стало так холодно, как даже не должно быть в таком промерзшем помещении. Но только на несколько секунд. Рука Виталия от лица девочки пошла вниз к ее груди, прошлась по животу и по левой ноге направилась к колену. С каждым пройденным ею сантиметром Виталию становилось теплее, пока не стало совсем жарко. Сейчас его рука растопит холод в этом мертвом теле и оживит его. Он услышал как сильно и быстро бьется его сердце. По телу опять пробежала дрожь. Пробежала по всем нервным клеточкам и скопилась где-то чуть ниже живота. Такого он никогда не ощущал. Виталий положил другую руку на тело девочки, ему захотелось обнять ее, и вдруг он почувствовал то, что чувствовал много лет назад, когда в первый и в последний раз сделал то, что