Нашествие мигрантов. Муса Мураталиев

деньги любым способом. Это важнее было, чем бороться тут за свою честь. Дома никто бы потом не простил. Тихо молчали бы, и этим все выражали, голодные, необутые родственники, в первую очередь, отец и мать. Черик съёжился, закрывал руками голову, подставляя бедра под удар. В вагоне сплошь и рядом были видны лишь синие спортивные костюмы, колотящие налево-направо. Тогда он подумал, что надо бежать. Но в это время почувствовал, как ему заломили руки. Дубина обрушилась на его затылок. В глазах потемнело. Сознанием понимал, что ему нельзя упасть. Увидел, как тронулся поезд. Движение было еле заметным. И тут ощутил, что несколько рук вышвырнуло его из вагона.

      ПЕШИЙ ХОД

      – Р-р-р! – рычала собака.

      Шумная возня около ног привела Черика в чувство. Открыв глаза, увидел, что вокруг него ‑ собаки. На минуту прислушался к щемящей сердце тишине. Подошла пожилая женщина с лопатой в руке.

      – Ушибся сильно?

      – Ничего, – ответил Черик. Медленно поднялся на ноги, а потом спросил. – Кто эти люди?

      – Борцы с нелегалами. Они со вчерашнего дня тут останавливают поезда дальнего следования и отправляют домой тех, кто едет в Россию работать.

      Собралась бригада: все целы, вещи при них. Наперебой друг другу рассказывали, как было им больно, и кто, чем ударился о насыпь при падении из тамбура.

      – Хорошо вас на волю выставили, – сказала женщина.– На днях десяток таджиков арестовали. Вроде наркоту обнаружили, а те льют слёзы, что, мол, ничего у них не было. Ни черта не разберешь! А вы что везете?

      – У нас кроме силы чёрной ничего нет, – ответил Черик.

      – Ах, зараза! Желающих трудиться людей лишили такой возможности! Эти, так называемые борцы с нелегалами, за порядок. Они хотят устанавливать власть так, как им хочется! Неразумно все это! Было бы тут достаточно рук, тогда другое дело.

      Выяснилось, что до следующей станции километров сорок, а тут поезда проходят мимо. В деревеньке осталось пять семей.

      Восемнадцать чештюбинцев шли по полю, оставляя свежую тропинку посреди сочной травы. Бригадир вывел земляков на полянку и остановился.

      – Тут мне не нравится, – сказала Мундуз и начала обследовать всё вокруг. – Костры жгли. Мусора полно. Нужду справляли…

      – Сюда не ходи! – отгонял товарища и Тейит. – Я уже наступил!

      Он вытирал кроссовки о траву, о ствол березы, но гадкий запах убить не мог. Среди высокой травы разбросаны банки из-под пива, пластиковые бутылки, оберточная бумага. Природа заслонила хлам, пытаясь проглотить его. Наверняка это дело рук тех ребят, которые вышвырнули их из вагона.

      Черик обратился к землякам:

      – Давайте уберем.

      – Здесь дикий лес! – возмутился Тейит. – На кой ляд надо его очищать?

      – Для нас Çer-Suu3 священна! Если не мы, то кто?

      Они убрали поляну от мусора. То, что горит, сожгли на костре, остальное закопали. Умылись ключевой водой, а после остались там же ночевать. Приготовили каждый себе лежанку из жухлой травы и веток,

3

Çer-Suu – /миф./ Земля-Вода древнетюркское божество.