Борис Годунов (киносценарий). Дмитрий Мережковский

чаща какая, не видно, кто идет, и конского шага во мху не слышно. Кто вы такие?

      Мисаил сначала робко выглядывает, потом выходит из кустов.

      Григорий. Чудовской обители братья.

      Борис. Как звать?

      Григорий. Это брат Мисаил, а я Григорий.

      Борис. Откуда идете, куда?

      Григорий. В Москву из Углича. В Угличе благословил нас о. игумен старых книг да хартий добывать старцу нашему о. Пимену.

      Борис. А ему на что?

      Григорий. Летопись пишет.

      Борис (вглядываясь в лицо Григория). Где я тебя видел?

      Григорий. Меня? Нет, боярин, ты меня нигде не видел.

      Борис (вглядываясь пристальней). Чудно. Все, кажется, будто где-то видел. Ну, ступайте с Богом (вынув из мошны и кинув им два золотых). Свечку поставьте Владычице и помолитесь за грешного раба Бориса.

      Григорий и Мисаил (низко кланяясь). Подай тебе Господь, боярин, спаси Владычица!

      Всадники скачут, скрываясь в лесу. Григорий долго смотрит им вслед. Лицо его так же сонно, так же неподвижен взор, как у Бориса давеча, когда он смотрел на воду под колесом. Может быть, и Григорий что-то видит.

      III. Пимен

      Ночь. Келья в Чудовом монастыре. Отец Пимен пишет перед лампадой. Григорий спит.

      Григорий (пробуждаясь).

      Все тот же сон. Возможно ль? В третий раз.

      А все старик перед лампадой пишет…

      Пимен.

      Проснулся, брат.

      Григорий.

      Благослови меня.

      Честной отец.

      Пимен.

      Благослови Господь

      Тебя и днесь, и присно, и во веки.

      Григорий.

      Ты все писал и сном не позабылся,

      А мой покой бесовское мечтанье

      Тревожило, и враг меня мутил…

      Пимен.

      Господь с тобой. Младая кровь играет,

      Смиряй себя молитвой и постом…

      (продолжая писать)

      Еще одно последнее сказанье

      И летопись окончена моя.

      Исполнен долг, завещанный от Бога

      Мне грешному.

      Григорий.

      Давно, честной отец,

      Хотелось мне тебя спросить о смерти

      Димитрия царевича; в то время

      Ты, говорят, был в Угличе.

      Пимен.

      Ох, помню,

      Пришел я в ночь. На утро, в час обедни

      Вдруг слышу звон; ударили в набат;

      На улицу бегут, кричат, и я

      Спешу туда ж – а там уже весь город.

      Гляжу: лежит зарезанный младенец…

      Укрывшихся злодеев захватили;

      «Покайтеся», народ им загремел.

      И в ужасе, под топором, убийцы

      Покаялись – и назвали Бориса.

      Григорий.

      Каких был лет царевич убиенный?

      Пимен.

      Да лет семи; он был бы твой ровесник,

      И ныне царствовал…. (Задумывается).

      Григорий