Неправильный боец РККА Забабашкин. Максим Арх

занимались сбором трофеев, я принялся осматривать и перезаряжать оружие, чтобы наполнить все обоймы.

      После того, как дело было сделано, выдал каждому из своих напарников по три винтовки и сказал:

      – Вы, товарищ Воронцов, направляйтесь вон к той берёзе, – показал рукой на дерево, находившееся левее лагеря диверсантов, – и занимайте там оборону. А вы, товарищ Твердев, двигайтесь к высокому дереву, что растёт справа от поляны, – тоже показал направление. – Таким образом, лагерь диверсантов у нас окажется в полукольце. Исходя из этого, план второй фазы операции у нас будет следующий: вначале я отстреливаю сколько возможно противников отсюда – с точки, на которой мы сейчас находимся. Затем, как только противник, теряя людей, сообразит, с какого именно направления по ним ведётся огонь и попрячется так, что отсюда его достать будет невозможно, я перемещаюсь на позицию к Фёдору Лукичу. Он мне помогает забраться на дерево, и я по максимуму ликвидирую противника с той стороны. Затем мы вместе с ним перемещаемся к товарищу лейтенанту госбезопасности. И уже с того дерева я отрабатываю тех недобитков, кого с предыдущих деревьев достать не удалось. Если же в лагере и после этого воздействия останется кто-то живой, то мы вновь возвращаемся сюда. Вы занимаете позиции у корней берёзы и страхуете меня. Я же вновь лезу вверх и сижу там, словно кукушка, ожидая увидеть хоть какое-нибудь движение на поляне и засадить туда свинец. – Закончив представление плана операции, спросил: – Есть какие-то вопросы и предложения по существу услышанного?

      Как и ожидалось, никаких вопросов в общем-то не было. Только вот Воронцов, услышав про кукушек, поморщился.

      – Кукушками называли финских снайперов в зимней войне с финнами в 1939–1940 годах, – заметил он.

      – Да? – напоказ удивился я, а сам задумался.

      Я не был уверен в том, что живущий в этом времени подросток может обладать столь специфической информацией.

      «Сейчас интернета нет, и все знания берутся из газет и журналов. А могли ли эти самые журналы и газеты рассказывать о „кукушках“»? – корил себя я за невнимательность. – С одной стороны, не могли, потому что про эту не очень удачную для СССР войну особо распространяться не любили. А с другой стороны, ведь были же ветераны – те, кто воевал на той войне. И, по идее, участники той войны вполне могли через свои рассказы поведать обществу о тех самых снайперах – „кукушках“».

      В общем, решил этот прокол себе в минус не засчитывать. Тем более что фраза про кукушку была сказана без привязки к той войне, а просто к слову.

      Воронцов тоже больше не стал ничего по этой теме говорить, и я подвёл итог:

      – Раз никто не против, значит, поступаем, как договорились. – А потом кивнул на лошадку и добавил: – Но первым делом надо привязать Маньку номер два, чтобы не убежала.

      Сидя на дереве, я посматривал не только на перемещение неприятеля в лагере, но и на наручные часы, которые дал мне Воронцов. Операцию мы решили начать через двадцать минут поле того, как разошлись. Этого времени должно было хватить обоим членам