Глотающий народы. Виталий Гасанов

дрогнут израильтяне и обратятся в бегство. Их некогда прямая линия превратилась в «островки», где находили они смерть под ударами аморейский мечей.

      В то самое время, когда передовой строй израильтян оказался прорван уже в нескольких местах, ко второй линии их войска подошёл человек. Это был сам Иисус, сын Навина, храбрейший и прославленный среди пустынного народа.

      Нет большего счастья для воина, чем пойти на праведную смерть во главе с командиром, которому ты доверяешь свою жизнь, и с верой в Господа, коему ты вверяешь душу!

      Не было труб в стане Моисеевом. Команды Иисуса передавалась от сотников к начальникам десятин, и вторая линия израильтян пошла на железную пехоту амореев.

      Пинхас поднял свой щит и тяжёлой поступью с остальными воинами начал движение вперёд. Вот он уже смог различить лица солдат железного отряда и выбрал своего врага, жаждая поразить его. Противник тоже заметил Пинхаса. Весь закованный в броню, покрытую кровью своих врагов, амореец нацелился и ударил копьём. Левит закрылся щитом и отвернул в сторону.

      Наконечник пробил защиту и то ли затупился в ходе сражения, то ли сил железному воину уже не хватало, остановился перед телом израильтянина. Бросив щит, Пинхас лишил своего противника копья и поразил его своим дротиком прямо в лицо с быстротой, с которой охотник поражает дичь. Враг, падая на землю, увлёк за собой левита.

      Сзади уже напирали следующие ряды, и сын Елеазара оказался на земле. Он пытался подняться, но каждый раз его сбивали с ног свои же собратья.

      В голове Пинхаса промелькнула только одна мысль: «Примет ли меня Бог в своём войске, если я погибну не от руки амореев, а будучи растоптанным своими же?..» От этой мысли так горько сделалось в душе его, ибо он желал либо жить в народе своём, либо, погибнув в бою, попасть к своему Богу. Тень сомнения смутила его душу.

      Тогда Пинхас в бессильном отчаянии произнёс молитву – и словно в ответ на неё, увидел свой щит, лежащий в двух шагах, пронзённый копьём неприятеля. «Вот ответ от Него! Копьё врага – путь к спасению! Возьму его как опору, а не как оружие!» – приняв эту мысль, воин протянул руку, схватил торчавшее древко копья и мощным рывком поднялся на ноги.

      Вокруг него наступали воины, которых он уже не знал, его отряд ушёл вперёд. Вынув меч, Пинхас занял место уже в новом строю, но вступить в битву ему было не суждено. Он чувствовал, будто бы сам Бог народа его сражается на их стороне. И тут, как бы подтверждая чувства воина, по армии израильтян пронёсся радостный клич: «Царь амореев упал с коня!» Упавший царь словно дал сигнал к отступлению. «Царь ранен!» – пронеслось над войском врага. Пусть Сигону и помогли подняться, но он решил спастись бегством.

      Побежал царь – побежало и войско, никто из начальников не смог подхватить командование. Теперь уже израильтяне гнали и поражали врагов без какого-либо вреда для себя. Вся долина была усеяна телами амореев,