На берегах Южного Буга. Подвиг винницкого подполья. Дмитрий Медведев

не ошибся: нужное решение явилось как раз вовремя и само слетело с языка.

      – Вы должны быть знакомы по медицинскому институту с нашим теперешним бургомистром.

      – С Гореловым? Я знаю его.

      – У него работает секретарем некто Шутов, тоже из вашего института…

      – И этого знаю. Мы с ним несколько лет стенгазету вместе выпускали.

      – Вот оно что! – обрадовался Семен Степанович. – А если вам возобновить эти знакомства?

      – Попробую, – сказала Тапчина.

      – Зайдите туда завтра, повидайтесь, поговорите с одним и с другим, все равно о чем, главное, чтобы впредь вы были туда вхожи. И конечно, послушайте внимательно, о чем они там говорят… Чем дольше вы там пробудете, тем лучше. На работу можете не приходить. Я жду вас завтра здесь в половине шестого.

      Тапчина кивнула в знак согласия и молча ответила на его рукопожатие. Трудно было понять по ее лицу, довольна ли она этим первым заданием.

      В назначенное время, в половине шестого, доктор Тапчина доложила Левенцу о своем посещении приемной бургомистра. Горелова она видела мельком, он поздоровался с ней весьма галантно, как и прежде, но не остановился, прошел мимо. Зато с Шутовым был довольно долгий разговор. Он отнесся к ней сначала подозрительно, подробно выспрашивал, как и почему она осталась, и не очень поверил, когда услышал в ответ, что ей нравится «новый порядок». Чтобы как-то оправдать свой приход, она пожаловалась, что ей, квалифицированному терапевту, приходится работать санитарным врачом, и попросила его помощи в устройстве на другую, более подходящую службу. Как ни странно, он обещал помочь, велел зайти на следующей неделе. Вообще же у нее создалось впечатление, что с этим подлецом можно найти «общий язык». Что-то уж очень детально, с нездоровым любопытством интересовался он условиями работы в горторге с точки зрения ее прибыльности, бросил даже такую фразу, что, дескать, там-то, в горторге, не пропадешь, была бы голова на плечах, и сказал это не без зависти. Он наверняка очень жаден, и вполне возможно, что за деньги готов пойти на все. Это непременно надо иметь в виду.

      – Хорошо, – сказал Семен Степанович. – Ну, а что интересного вы услышали?

      – Да как будто ничего.

      – Сколько времени вы там пробыли?

      – Часа два с половиной, даже три. Пока ждала его.

      – Кто там еще был, кроме вас?

      – Какие-то офицеры заходили и выходили. Человек пять националистов…

      – И ничего интересного? – недоверчиво спросил Семен Степанович.

      Тапчина недоуменно пожала плечами.

      – Ну, а не было разговора о бирже труда?

      – Говорили, что должны открыть какую-то биржу. Приходил даже немец в штатском, – не то Мейснер, не то Мейстер.

      – Майстнер? Начальник биржи?

      – Кажется.

      – Нольтинга ни в какой связи не упоминали?

      – Кто это Нольтинг?

      – Заместитель гебитскомиссара.

      – Нет. По-моему, нет.

      – А когда биржа открывается?

      – Я так и не поняла.

      – Эх,