На берегах Южного Буга. Подвиг винницкого подполья. Дмитрий Медведев

время?

      – Ночью, конечно.

      – Не советую. Лучше утром пораньше. Так спокойнее… Смотри! – с грустной укоризной покачал головой Игорь. Он явно сомневался в Лялиной осторожности…

      …Было часов шесть утра, за окнами таяли предрассветные сумерки, когда Ляля, бесшумно собравшись, на цыпочках пройдя мимо спящей матери, выбежала на улицу. Холод пронизал ее, и, чтобы справиться с дрожью, Ляля заставила себя идти спокойно, дышать глубоко и ровно, освободив плечи от напряжения. Она прошла по улице до ближайшего перекрестка, свернула направо в переулок, потом отправилась назад, к своему дому. Кругом не было ни души. Город спал или, может быть, только начинал пробуждаться. Все было продумано заранее: в руке – кожаная плетеная сумка для провизии, в сумке, на самом дне, – листовки и жестяная банка с клеем. Одним движением руки, прямо в сумке, накладывается клей, другим – листовка пришлепывается к стене. Она попробовала проделать это и осталась недовольна собой: слишком долго возилась в сумке с клеем, кисточкой и листовкой, да и наклеила плохо: вон как морщится бумага.

      Теперь нужно поскорее уйти на новое место. Главное тут – быстрота. Чем быстрей, тем вернее!.. Ну-ка, как во второй раз? Пальцы нащупали бумагу, расправили, сейчас кисточкой – раз, два, три и четыре. Теперь – ближе к фасаду, к самой стенке, чтобы издали не было заметно. И вот сюда, на ворота, здесь лучше будет держаться!.. А теперь вперед, не задерживаясь…

      С третьей листовкой вышло совсем хорошо, четвертая неважно приклеилась, но зато быстро. Хватит! Что за привилегия этой улице: целых четыре листовки! Надо идти дальше.

      И она пошла дальше, уже почти механически повторяя заученные движения. Только скорей, только скорей!..

      Стоп! На перекрестке часовой! Увидел или нет?.. Свернуть в переулок! Но тут какой-то голос внутри заговорил упрямо и озорно: вон на том сером угловом доме наклеить. На том сером, под боком у солдата. И, уже ни о чем не думая, повинуясь охватившему ее азартному чувству, Ляля зашагала вперед, на ходу кое-как смочила клеем бумагу и, когда солдат повернулся к ней спиной, легонько пришлепнула листовку на стену. Все тем же уверенным шагом, высоко закинув голову, она продолжала свой путь, с трудом заставляя себя не оглядываться.

      Если бы Игорь видел в эту минуту ее лицо, светившееся неподдельной счастливой гордостью и вдохновеньем, вероятно, он просто махнул бы рукой и не стал произносить никаких назидательных слов.

      Дом на Депутатской

      Скромная библиотека имени Крупской, помещавшаяся в одноэтажном кирпичном доме на Депутатской улице, рядом с домом-музеем писателя Коцюбинского, еще до войны была для Игоря Войцеховского излюбленным местом, где он просиживал целые вечера подряд. И сейчас он приходил сюда почти так же аккуратно, словно не желал менять своих привычек ни при каких обстоятельствах. Это действительно было на него похоже, только теперь уж не любовь к чтению, не укромный тенистый садик, где когда-то гулял и работал