Лесоруб. Если не он, то кто?. Влас Ушумский

вечерним саммитом.

      – Я вас подвезу…

      – Смотри, не угробь, а то кто вас лечить будет.

      – Доставлю в лучшем виде…

      – Как раз этого я и боюсь…

      Они спустились по ступеням крыльца и направились к автомобилю Фрегата. Проходя мимо машины Вильбота, Кораблев постучал по стеклу и подмигнул суетившемуся внутри Якову Марковичу. Тот нехотя улыбнулся в ответ.

      – Помощь не требуется? – с ироничной улыбкой спросил Фрегат.

      – Нет-нет, спасибо, я уже везде опоздал…

      – Ну, как знаете.

      Павел и доктор ушли.

      Вильбот вытер платком вспотевший лоб, взял телефон и набрал номер Чека.

      – Вадим Вадимыч, снова я.

      – Вижу.

      – Вадим Вадимыч, тут вот какое дело…. Максимов нашел бойца.

      В трубке повисла тишина. После недолгой паузы озадаченный Чекмарев, слегка заикаясь, выдавил:

      – Ка… какого бойца?

      Вильбот испугался, что доставил неприятное известие и попытался реабилитироваться.

      – Да ну, какого там бойца…. Ну, какой у них может быть боец… смешно…

      – Я спрашиваю, какого бойца? – грозно повторил Чекмарев.

      – Из Белоруссии какой-то. Из подшефного клуба. Не вы, не я его не знаем. Ма-а-мон-то-о-завр кокой-то. Говорят, даже Акелу бил.

      – Откуда он мог взяться…. Новая проблема… – вслух рассуждал Чек.

      – Что? А-а-а, не знаю… не знаю… чудеса. Может, отложить поединок?

      – Ни в коем случае. Все по плану… Я все решу!

      Чекмарев отключил вызов.

      – А, ну ладно, все по плану, – буркнул Вильбот и завел машину.

      Глава 3. Охота на живца

      Санкт-Петербург. Коттедж Максимова.

      Высокий трехэтажный коттедж Старика находился всего в пятидесяти километрах от Санкт-Петербурга, среди живописных сосен, в ста метрах от Финского залива. Белые питерские ночи сглаживали вечерние сумерки, не позволяя наступить темноте. Несмотря на то, что на улице было светло, в окнах коттеджа горел свет.

      Ксения, двадцатилетняя дочь Максимова, возилась на кухне, готовила ужин. Сам Максимов сидел в своем кабинете и просматривал бухгалтерскую документацию. Ксения была поздним и единственным ребенком в семье Максимовых. Веселая светловолосая голубоглазая девочка была копией отца. Старик женился на ее матери, двадцатипятилетней танцовщице варьете, когда ему было уже почти пятьдесят. Семейной жизни как таковой и не было: вместе с труппой она гастролировала по всему миру. Во время очередных гастролей, проходивших в Канаде, молодая танцовщица увлеклась местным хореографом и уже не вернулась. Ксения осталась с отцом, на тот момент ей было пять лет. Максимова не очень огорчала потеря молодой супруги, его больше беспокоила судьба маленькой дочки, и он как мог старался заменить ей мать. Ксения подросла и взяла все домашнее хозяйство в свои окрепшие женские руки, позволив отцу уделять больше внимания его любимому делу. Проходя обучение в питерском университете, на биофаке, она успевала помогать Максимову в его