Фрунзе. Том 2. Великий перелом. Михаил Ланцов

был привлечен Шухов.

      Эти монументальные хранилища планировались подземными. С укрепленными стенками. Но они требовали создания мощных перекрытий. Нередко безопорных, как в дебаркадерах. Для чего и нужен был гений опытного инженера.

      Сегодня же на совещании Михаил Васильевич хотел поднять новую важную тему – природный газ. Тот самый, который нередко шел сопутствующим продуктом при добыче нефти. Его в те годы попросту сжигали, спускали либо очень ограниченно использовали для местных нужд. И Фрунзе хотел предложить создание тепловых электростанций, работающих на нем. Чай, не уголь или торф, в тех условиях – практически бесплатное топливо, вся сложность использования которого упиралась лишь в доставку до объекта.

      Но решение он знал – трубопроводы. Их уже в Союзе прокатывали, пусть и ограниченно.

      Да, замахиваться на монументальные газовые магистрали он даже и не планировал, рассчитывая применить это дармовое топливо в регионах нефтедобычи. Но план по газификации центральных регионов СССР имел. И видел эту задачу ничуть не менее значимой, чем электрификация. Более того – они в его понимании были связаны. Ведь основным типом электростанции Союза были ТЭС на угле. А он, как ни крути, и добывается сложнее, и дороже, и менее удобен в использовании. В комплексе это должно было снизить стоимость электроэнергии и удешевить производство. В том числе и товаров военного назначения.

      Папочку с проектом ему уже подготовили.

      И он, двигаясь в кортеже к месту совещания, лишь просматривал машинописные листы, лежащие вперемежку с красивыми графиками и табличками.

      – Нарком обороны… мать твою… – буркнул себе под нос Фрунзе. Бесшумно. Просматривая очередной листок в некотором раздражении. Ибо ему чем дальше, тем больше приходилось выполнять функции, по сути, фактического главы правительства. В отличие от Рыкова он мог продавливать межведомственные противоречия, то есть сдвигать дело с мертвой точки и корректировать его развитие…

      Фрунзе не рвался выполнять эту роль. Но вписывался раз за разом, видя, что либо это сделать некому, либо все идет куда-то не туда. К пущей радости Рыкова. Тот как выполнял текущее операционное управление, так и выполнял, оставляя Михаилу Васильевичу роль своеобразного тарана. Как следствие, за последние месяцы он очень тесно сошелся и с самим Рыковым, и с Бухариным, и с Томским, и с Орджоникидзе, и с прочими подобными ребятами. Стремительно усиливая роль и влияние органов исполнительной власти. Что вело к затиранию «направляющей» роли партии и повышению операционной гибкости государственного управления, прямо как во времена Ленина. Хотя, конечно, на прямой публичный конфликт со Сталиным и другими строго партийными деятелями он не шел. И даже активно их привлекал где мог. Но чем дальше, тем больше в роли своего рода свадебных генералов. Впрочем, до серьезного, глобального разворота тренда было еще далеко…

      Глава 7

      1927 год,