Поверь и увидишь: Путь ученого от атеизма к вере. Майкл Гиллен

словом, это был путь к свободе!

      Когда после приезда в Итаку я понял, что там нет ни одной знакомой мне души, меня это вполне устроило. Даже больше чем устроило, поскольку это подчеркивало начало совершенно новой жизни. Моей жизни. Моей мечты. А мечтал я стать своего рода монахом. Ученым монахом.

      Вдохновленный страстью и большим количеством кофеина, я проводил дни и ночи либо в аудитории, либо в лаборатории, похожей на подземелье, – прямо как доктор Франкенштейн! Спал я не более трех часов в сутки, как правило, с трех до шести часов утра.

      Моя лаборатория ядерных исследований[6] находилась в подвале. В этой просторной пещере без окон я не мог определить, день сейчас или ночь, и мне было все равно. Я почти не ел, а когда все же нужно было подкрепиться, пользовался в основном ближайшими торговыми автоматами. По правде говоря, я был худым, неухоженным супергиком в узких вельветовых джинсах и с шапкой нестриженых вьющихся каштановых волос.

      У меня не было ни социальной жизни, ни друзей, а семья находилась за тысячи километров. Но я был вполне доволен. Меня волновала и занимала лишь наука.

      На первом году обучения в магистратуре мое любопытство было направлено на то, чтобы узнать, из чего состоит Вселенная. Каковы ее фундаментальные элементы?

      Я размышлял: когда вы увеличиваете цифровую фотографию, то видите пиксели, верно? А если увеличить Вселенную, не останавливаясь на электронах, протонах, нейтронах, кварках, глюонах и так далее, если продолжать увеличивать и увеличивать – что в конце концов будет видно? Пиксели материи? Пиксели энергии? Пиксели пространства-времени? Мне не терпелось узнать это.

      Однако в один прекрасный день группа астрономов во главе с легендарным Джеймсом Пиблсом из Принстона объявила, что галактики не разбросаны беспорядочно по Вселенной, как мы всегда полагали, а образуют узор, подобный великолепному трехмерному произведению искусства.

      Откуда взялся этот узор? Что он означает? Случаен ли он?

      Неожиданно возникли глубокие вопросы, на которые мне хотелось ответить. Но это означало бы переход от изучения пикселей – мельчайших объектов Вселенной – к изучению галактик – самых больших объектов Вселенной. Смена специализации в магистратуре – дело непростое, но меня это не волновало. Я был полон решимости идти своим путем. Мне сказали, что необходимо получить разрешение Ханса Бете, легендарного физика-теоретика Корнелла, и я пошел к нему.

      В 1940-х гг. Бете возглавлял теоретическое отделение Манхэттенского проекта по созданию атомной бомбы. В 1960-х он получил Нобелевскую премию за объяснение того, почему светит Солнце. Бете был жестким немцем старой закалки, чей кабинет находился на верхнем этаже Лаборатории ядерных исследований. Мы, магистранты, боялись его – и Велмы Рэй, его грозной секретарши, без встречи с которой невозможно было добраться до Бете.

      Бете быстро решил мою судьбу.

6

В настоящее время она называется Лабораторией физики элементарных частиц.