es-ekrgjerhgnjrgnn. wef

те же, – отвечал Обломов машинально.

      – А я говорил тебе, чтоб ты купил других, заграничных? Вот как ты помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб к следующей субботе непременно было, а то долго не приду. Вишь, ведь какая дрянь! – продолжал он, закурив сигару и пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в себя. – Курить нельзя.

      – Ты рано сегодня пришел, Михей Андреич, – сказал Обломов, зевая.

      – Что ж, я надоел тебе, что ли?

      – Нет, я так только заметил; ты обыкновенно к обеду прямо приходишь, а теперь только еще первый час.

      – Я нарочно заранее пришел, чтоб узнать, какой обед будет. Ты все дрянью кормишь меня, так я вот узнаю, что-то ты велел готовить сегодня.

      – Узнай там, на кухне, – сказал Обломов.

      Тарантьев вышел.

      – Помилуй! – сказал он, воротясь. – Говядина и телятина! Эх, брат Обломов, не умеешь ты жить, а еще помещик! Какой ты барин? По-мещански живешь; не умеешь угостить приятеля! Ну, мадера-то куплена?

      – Не знаю, спроси у Захара, – почти не слушая его, сказал Обломов, – там, верно, есть вино.

      – Это прежняя-то, от немца? Нет, изволь в английском магазине купить.

      – Ну, и этой довольно, – сказал Обломов, – а то еще посылать!

      – Да постой, дай деньги, я мимо пойду и принесу; мне еще надо кое-куда сходить.

      Обломов порылся в ящике и вынул тогдашнюю красненькую десятирублевую бумажку.

      – Мадера семь рублей стоит, – сказал Обломов, – а тут десять.

      – Так дай все: там дадут сдачи, не бойся!

      Он выхватил из рук Обломова ассигнацию и проворно спрятал в карман.

      – Ну, я пойду, – сказал Тарантьев, надевая шляпу, – а к пяти часам буду: мне надо кое-куда зайти: обещали место в питейной конторе, так велели понаведаться… Да вот что, Илья Ильич: не наймешь ли ты коляску сегодня, в Екатерингоф ехать? И меня бы взял.

      Обломов покачал головой в знак отрицания.

      – Что, лень или денег жаль? Эх ты, мешок! – сказал он. – Ну, прощай пока…

      – Постой, Михей Андреич, – прервал Обломов, – мне надо кое о чем посоветоваться с тобой.

      – Что еще там? Говори скорей: мне некогда.

      – Да вот на меня два несчастья вдруг обрушились. С квартиры гонят…

      – Видно, не платишь: и поделом! – сказал Тарантьев и хотел идти.

      – Поди ты! Я всегда вперед отдаю. Нет, тут хотят другую квартиру отделывать… Да постой! Куда ты? Научи, что делать: торопят, через неделю чтоб съехали…

      – Что я за советник тебе достался?.. Напрасно ты воображаешь…

      – Я совсем ничего не воображаю, – сказал Обломов, – не шуми и не кричи, а лучше подумай, что делать. Ты человек практический…

      Тарантьев уже не слушал его и о чем-то размышлял.

      – Ну, так и быть, благодари меня, – сказал он, снимая шляпу и садясь, – и вели к обеду подать шампанское: дело твое сделано.

      – Что такое? – спросил Обломов.

      – Шампанское будет?

      – Пожалуй, если совет стоит…

      – Нет, сам-то ты не стоишь совета.