Мастер Подземелий. ASA Sempai

Волшебница прижалась к мужчине, глядя на него умоляющим взглядом, и тот, краснея, добавил: – Но можешь использовать всего одно такое заклинание, все же это и правда тяжело, не перенапрягайся, ха-ха!

      – Эй! Нечестно! Нечестно! Она тут отдыхает, а мы страдаем и впахиваем! Я вообще всю свою ману потратил лишь бы дать нам шанс!

      – Отдыхает? – серьезно посмотрел на парнишку Роберт. – Ты это серьезно? Напомнить тебе, сколько она внесла урона своей магией? Да, это низкоранговые заклинания, но их десятки, если не сотни. Да, она не выкладывается на все сто, но я никак не могу назвать это отдыхом.

      – Но ведь… – Клейн обернулся, ища поддержки у товарищей, но лишь за тем, чтобы увидеть, как матерящийся Глен пытается расцепить зубы Изабеллы, сомкнувшиеся на его руке. Друидка в форме собаки, рычала и пускала пену изо рта на руку гнома, глаза ее пылали животной яростью, в них не было ни намека на обычную застенчивую девушку, или на разум в принципе. Роберт, увидев это, повысил голос, чтобы перекричать какофонию, раздающуюся снаружи:

      – Изабелла! Успокойся!

      Отблеск узнавания появился в глазах собаки, и вокруг нее появилась умиротворяющая аура. Клейн почувствовал, как девушка использует на себе свое заклинание [Успокоение]. Спустя несколько секунд собака исчезла, и место ее опять заняла миловидная и привлекательная девушка с двумя косичками, стоящая на коленях, и держащая во рту жилистую мускулистую руку Глена. Глядя на эту картину, Клейн стал даже завидовать дварфу.

      – Ох! Простите, пожалуйста, извините! Я совсем потеряла контроль… Такое случается… Но редко! Редко! Молю, простите меня! – Изабелла поднялась с земли лишь чтобы вновь рухнуть на нее в нижайшем поклоне, вымаливая прощение, и дрожа от страха. Юноша же с неким разочарованием заметил, что одежда на девушке, видимо, была зачарована, и вернулась, когда друидка вновь стала человеком.

      – Ниче страшного. Но больше так не делай. Или я могу оторвать тебе голову. – Успокоил девушку Глен, однако та, взвизгнув, лишь сильнее склонилась в поклоне, пряча свои слезы.

      Клейн вздохнул и подошел к дварфу:

      – Покажи руку, ее надо перебинтовать и обработать. У меня закончилась мана, но помогу чем смогу.

      – А, не, пасиб, но не надо. Я не ранен. Зубы не пробили кожу. Я ж не лошок какой-то, пораниться о зубы какой-то скотины. Или лошок? Ты на это намекаешь да, чертов мелкий засранец!?

      – Эй… А сколько у тебя очков в живучести?

      – А? Сорок одно. Считаешь, слишком мало, да!? Думаешь, на суммарном девяносто втором надо иметь больше!? Ты на это намекаешь!? Хочешь смахнуться, да!? Хочешь поспорить, кто сдохнет первым!?

      «Ах. У него девяносто второй», думал Клейн, пока Глен распалялся все больше и больше, находя новые и новые смыслы в словах человека. «Класс. Еще один монстр. Гном девяносто второго, эльфийка с седьмым кругом заклинаний и полутора сотнями мудрости, гений-ассасин, друид, способный каким-то чертом колдовать в форме зверя, Роберт, как-то собравший этих людей, и командующий ими. Я один тут нормальный!?».