Сквозь пыль столетий. Ольга Иванова

приступили к приготовлению праздничного ужина: делали жаркое и соусы, тушили мясо, жарили гусей на вертелах. Ксеня же с Сенурой были отправлены в хозяйский дом готовить главную комнату к приезду гостей, начищать посуду и накрывать на стол. Но после того, как Ксеня от волнения чуть не разбила расписной фарфоровый кувшин, испуганная Сенура отправила ее назад в кухню, а взамен позвала другую девушку. Ксеня с радостью вернулась на кухню, потому что меньше всего хотела попадаться на глаза кому-нибудь из хозяев. Там она, выслушав нарекания и недовольства Найлинн ее небрежностью и неловкостью, была допущена лишь до чистки овощей.

      Вечером незадолго до того, как солнце начало садиться, стали собираться приглашенные на пир гости. У ворот дома одни за другими появлялись богатые носилки, с которых сходили наряженные в тончайшие расшитые ткани, преимущественного белого цвета, мужчины и женщины; их головы, шеи, запястья и даже щиколотки были украшены золотом и драгоценными камнями. Все это Ксеня наблюдала вместе с другими любопытными слугами, осторожно выглядывая из-за угла хозяйственных построек. Слуги тихо переговаривались между собой, обсуждая прибывших господ и завидуя тем, кто был удостоен чести прислуживать хозяевам и их гостям во время пиршества. Наконец все гости зашли в дом, откуда вскоре послышались веселые голоса и смех, полилась приятная музыка. Слуги же вернулись в кухню, где вновь продолжили готовить кушанья, чтобы смена блюд на праздничном столе была нескончаема.

      Солнце уже почти село, а пир был в самом разгаре, когда неожиданно у ворот остановились еще одни носилки, поддерживаемые шестью неграми.

      – Это Пентуэр, приближенный фараона, – спустя несколько минут достигла информация кухни, и все слуги вновь высыпали на улицу наблюдать за происходящим.

      – Неужто что-то стряслось, – проговорила Найлинн, качая головой.

      – Наверное, Великий фараон решил зачем-то вызвать нашего господина к себе, – предположил кто-то. – Уж не беда ли какая приключилась…

      Прошло еще четверть часа, прежде чем Пентуэр вышел из дома в сопровождении самого начальника полиции, господина Ахава. Однако вместо того, чтобы направиться к воротам и сесть в носилки, они повернули к домикам слуг.

      – Найлинн, – неожиданно окликнул служанку господин Ахав, и та, затрепетав, вышла вперед.

      – Да, мой господин, – низко поклонилась она, замирая от страха.

      – Не бойся, Найлинн, – тон хозяина был благодушен. – На тебя и твою дочь снизошла большая удача. Сам Рамсес, сын великого Ра, возжелал видеть твою дочь Мерит у себя во дворце сейчас же. Возможно, он даже захочет поселить ее у себя в гареме. К тому же он дает за нее хорошие откупные. Возрадуйся же, Найлинн, и благослови свою дочь в путь. Фараон не терпит ждать.

      Найлинн ахнула, прикрыла рот рукой и, глядя на Ксеню глазами, полными слез, прошептала:

      – Благословляю тебя, дочь моя, – и кинулась к ней, чтобы обнять ее на прощание.

      Ксеня, до которой