Любовь. Жизнь. Смерть. Владислав Сергеевич Шустов

произошло. Вода оказалась самой мягкой субстанцией, с которой когда-либо сталкивался Адонай. От того, что ничего не произошло, страх быстро и незаметно улетучился, и через несколько секунд Адонай открыл глаза. Погрузившись под воду, он испытал какое-то странное чувство.

      Он почувствовал свою мать, и показалось, что он погрузился в её лоно, как будто оказался в её утробе – дитя, ещё не видящее света. Адонаю казалось, что он погрузился в огромное сердце, в котором ощущался его живой стук. Адонай погружался под воду, глядя на лучи света, пронзающие её.

      Стук сердца огромного живого организма был слышен всё сильнее. В сердце Адоная что-то происходило, он чувствовал нечто странное. В нём разжигался огонь, и через некоторое время это был уже взволнованный реактор, в котором бурлила жизнь. Адонай заполнялся какой-то доселе невиданной энергией: казалось, что вскоре он будет просто излучать свет.

      Адонай преображался: это дивное чувство в нём пробуждало воспоминания. На поверхность сознания всплывали моменты, о которых он уже давно забыл. Ему казалось, что он видит себя младенцем. Ему открылась вся его память, и с каждым моментом он был связан тонкой нитью реальных ощущений.

      Через некоторое время он начал всплывать. Вода стала выталкивать его на поверхность, и Адонай плавно поднимался наверх. На удивление, скафандр, казалось, полностью потерял свой вес. Всплыв на поверхность, Адонай заметил, как океан стал успокаиваться, и через несколько секунд вода была спокойна, как зеркало: ни волн, ни ветра, ни малейшей ряби. Всё как будто замерло в некотором безвременье.

      Адонай стоял на воде и не погружался в неё – она держала его, вопреки всем законам гравитации. Он стал осматриваться: вокруг – лишь спокойная гладь бесконечного океана. Повернув голову налево, он заметил, как приближается его жена – София. Она появилась из ниоткуда – как мимолётное виденье, как гений чистой красоты. Такая, какой он запомнил её в момент их первой встречи. В Адонае забурлили эмоции, которые он был не в силах сдержать.

      София приближалась к нему по воде в прозрачном и тонком, как ветер, платье. Её очертания казались божественными. Это была его богиня – одна-единственная.

      – Сегодня ты просто божественна, София, – влюблённым взглядом произнёс Адонай.

      – Спасибо, любимый.

      – Какое странное место, правда?

      – Да, но очень спокойное – я его как-то особо ощущаю. Заметь, здесь нет тревоги, каких-то переживаний, как будто их никогда и не существовало.

      – Да, ты права! Я тоже это заметил. Такое ощущение, что мы в раю: никаких мыслей, всё чисто, спокойно и свободно. Я чувствую себя на шестнадцать.

      Обернувшись, Адонай и София заметили, что на небе нет солнца, но при этом так ясно и тепло, как будто всю планету подсвечивают семь солнц. При этом температура была до странности идеальной: ни жарко, ни холодно; воздух особенный и разрежённый. Дышалось настолько легко и непринуждённо, что лёгкие жадно поглощали этот дивный воздух, и казалось, что