Про нежность. Энди Кворри

бабушки Нади, которая не очень-то долго продержалась после кончины своего мужа. Случилось это утром 13-го октября, в понедельник. Альберт узнал об этом в тот же день от самой Альки, которая на него снова как бы случайно наткнулась где-то на улице, примерно в полукилометре от дома. Алина тогда рассказывала Хохлопскому: «Подошла к кровати, а бабушка не дышит. У матери, как обычно, гости её, пьют, веселятся. Я к ней подхожу, говорю, погляди, бабушка не дышит. Она подошла. И потом сразу в рёв».

      В школу Алька в тот день уже не пошла. Да и в следующие тоже…

      Когда в школе заинтересовались, где ребёнок делся, уже прошёл почти месяц. Учителя накапали Алининой маме, понятное дело, и мама некоторое время пыталась «следить за ситуацией». Но вскоре снова запила, предпочитая все свои проблемы решать при помощи алкоголя – иллюзии, к которой устремляются обычно люди слабовольные.

      Так с октября 2003 года Альберт стал подкармливать помаленечку Алину: сметаной с печением, какао, если было. Иногда и суп у него водился. Или даже шоколадка. Денег-то в те времена практически у всех было аж никаких; с продуктами в магазинах – тоже негусто: 1990-е всё ещё продолжали настойчиво напоминать о себе. Однако, рассуждал Альберт, там кто где малость подкормит, сям – вот уже и сытый ребёнок. О том, что Алина прогуливает школу, Хохлопский не знал.

      Удивительное дело, что во дворе вокруг этого росшего полуголодным ребёнка собирались стаи дворовых кошек или же приблудившиеся порой собаки. Было забавно наблюдать, как они послушной стайкой следуют за Алиной, когда та, пригнувшись и слегка присев, пятится задом, совершая виражи влево и вправо, и манит их протянутой вперёд рукой, ладошкой вверх с собранными вместе кончиками выпрямленных пальцев, – и вся эта стайка послушно повторяет её путь едва ли не след в след. Затем Алина, когда ей надоедало пятиться, приседала, и вся толпа собранных ею зверушек тут же оказывалась возле неё и начинала усердно об неё тереться, порою выталкивая её из хрупкого равновесия; Алина в ответ смеялась восторженно и звонко, с примесью своей обычной хрипотцы, – как треснувший бронзовый колокольчик. Впрочем, съестного им тоже перепадало от Алины, догадывался Альберт, иначе они, пожалуй, не были бы столь послушными Алькиными приверженцами.

      В сентябрь 2003 года довелось Альберту навещать Альку в районной больнице, куда она попадала с каким-то отравлением, в инфекционное отделение. Тогда Хохлопский удивлялся, как ему помнится, что при столь необустроенной жизни ребёнок оказался в больнице лишь впервые: «Крепкая растёт, как сорная трава», – подумалось ему тогда. В отделение Хохлопского, разумеется, не впустили, и даже передачу от него взять отказались: запрещено, – лишь рукой в окошко помахал ей. Благо, через пару недель выписали тогда Альку.

      А ещё ранее, на 10-летие, подарил он Алине электрическое пианино, небольшую пластмассовую коробку с тремя октавами клавиш – чёрных и белых, как у настоящего пианино. Пианино это куплено было изначально для дочери, но не слишком долго успело ей послужить.