Один дракон – три мужа. Дарья Михайловна Сорокина

кусков потолка упали у моих ног, заставив ещё крепче прижаться к тёплой жёсткой чешуе. Пластинки двигались под пальцами в такт мерному дыханию. Иссиня-чёрные, вперемешку с белоснежными. Ласково поглаживаю бока и закрываю своим телом.

      Тишина. Слишком долгая и гнетущая. Пытаемся отдышаться. Что-то подсказывает, дальше будет только хуже. Время против нас, а помощи ждать неоткуда. Тот, кто должен всегда защищать, сейчас готовится к новой атаке по этому последнему убежищу, а я не представляю, как сражаться с тем, кого любишь.

      В этой битве не будет победителей. Дракон не остановится, пока не совершит задуманное или не умрёт. Я не смогу его убить, потому что не представляю такой жизни, но и простить уже не получится.

      Любимый сам себя не простит, если не остановится, его существование превратится в кромешный ад. Уже видела похожую трагедию. Неужели она повторится только в этот раз уже с нами?

      Треск. Потолок обвалился, похоронив под тяжёлыми балками всех кроме меня. Сдерживаю слёзы. Всё будет хорошо. Они выживут.

      Под тремя парами ног захрустела черепица и фрагменты барельефа. Звук всё громче и ближе. Каждый шаг заставляет сердце сжиматься от ужаса.

      Не торопится, выжидает, или сам боится?

      Смотрю перед собой, страшась заглянуть в родные глаза и увидеть там ярость и ненависть. Сейчас мир расколется на до и после. Больше не будет счастья, не будет, вообще, ничего. Пустота и вечное чувство вины. Настолько долгое, насколько позволяет жизнь дракона.

      Встречаюсь с ним взглядом. В зелёных глазах стоят слёзы, но когтистая рука больно смыкается на плече и отбрасывает в сторону. Падаю на колени, сжимая в ладонях случайно вырванную чешуйку, дрожащие губы шепчут слова колыбельной.

      Schlaf, Kindlein, schlaf…

      Остановись, Айнзам!

      *.*.*

      Долго ехала в старой трясущейся маршрутке. Она подскакивала на ухабах и грозила вот-вот развалиться. Боролась со странным ощущением дежавю, которое усилилось, когда распахнула глаза и обнаружила себя в компании двух удивительно похожих юношей. Они обнимали меня, покрывали лицо и шею нежными поцелуями. За рулём сидел их третий брат, забавно ворчащий на парней. Он грозился присоединиться к нам на ближайшей стоянке. Понятия не имела, что происходит, и кто они такие, но сознание не сопротивлялось и не чувствовало тревоги.

      Перед глазами мелькали бессвязные картинки, в которых видела эту троицу. Вот они преследуют в лесу. Клеймят и делают своей. Меня затягивает в золотую воронку, а дальше полнейший сумбур. А ещё эта троится превращалась в огромного трёхглавного дракона. Безумие! Так не бывает.

      Из серого декабрьского городка маршрутка нырнула в сочный летний лес. Окончательно убедилась, что всё это наваждение, когда мы прикатили к милому домику на берегу ручья. Водяное колесо опускало лопасти и волновало кристальную гладь, пенило и поднимало брызги. Идеальное место из моих снов, вызывающее щемящую тоску в груди. Осталась бы здесь навсегда.

      – Скорлупка, нам пора, – позвал самый улыбчивый из троицы и протянул мне ладонь. Охотно схватилась, ощущая знакомое тепло. Как жаль, что это всего лишь галлюцинация. Зато можно подыграть ему, не боясь ничего.

      Вместе спрыгнули на мягкую пружинящую траву. Заботливые руки придерживали, чтобы не упала и норовили раздеть. Зимняя куртка, действительно, мешала дышать, я расстегнула её и сняла растрёпанный шарф.

      – В сторону, – почти прорычал третий из парней, громко хлопнув водительской дверью.

      Он буквально подлетел ко мне, закружил в объятиях и наградил долгим поцелуем. Стало неловко перед его безупречной техникой. Если бы существовали курсы по академическим поцелуям, он непременно окончил их с красным дипломом. Идеально!

      – Как же скучал, – почти хрипел блондин и прижимал к себе с такой силой, что из моего горла тоже вырвался хрип.

      – Ой, прости, Регина! – быстро извинился блондин.

      – Полегче с Малышкой, – протяжно зевнул соня. – Память будет возвращаться очень медленно. Мы для неё пока группа чудаков, угнавших гнилое ведро с гайками. Правду говорю же, Малышка?

      – Угу, – только и ответила парню. Мне отчего-то было совсем не страшно, а весело и приятно. Интуиция не бунтовала и не видела в парнях угрозы. Наоборот, меня необъяснимо тянуло к ним.

      – Такая смешная ты, – фыркнул нагловатый юноша, а затем ловко вырвал меня из объятий брата и бросился к домику, крепко держа на руках. Он миновал мостик через ручей, а затем перепрыгнул через невысокий заборчик.

      Позади раздавались быстрые шаги. Нас неумолимо нагоняли, а мой похититель вдруг оступился и рухнул в траву, чудом перевернувшись на спину и не раздавив меня. Он внезапно рассмеялся, и я не удержалась и тоже прыснула от смеха, не думая ни о чём. Только покой и счастье. Соня и водитель упали рядом и зажали меня в тёплых объятьях. Они не соврали и, на самом деле, привезли домой. Здесь так хорошо, как бывает только дома.

      Чужие родные звёзды, шум воды и деревьев, мерное дыхание трёх юношей и шорох нашей одежды.

      Айнзам. Его зовут Айнзам. Но почему