Агриков меч. Сергей Фомичев

некое родство с незнакомыми и простыми людьми.

      Городские ворота были открыты настежь, кое-где на верхних ярусах ещё продолжались работы. Но стража уже стояла, внимательно осматривая проезжающие возы и проходящих людей, хотя препятствий никому не чинила. Посреди всеобщего воодушевления хмурые рожи дружинников вызвали у княжича тревогу. Видимо не всё в Муроме ладно, не всё гладко складывалось у местного князя.

      – С посланием князю Юрию Ярославичу от великого князя суздальского Константина Васильевича, сын его, Борис, – произнес торжественно на одном дыхании Румянец, выпрямив спину и, задрав голову, как будто именно он и являлся княжеским сыном.

      Стражники, если и смутились, то виду не показали, поклонились, как положено, уважительно, но и только. Ворота – вот они, настежь открыты, а без дозволения не сунешься. И дозволения не последовало. Слова всего лишь слова. Мало ли кто говорить их складно научится. Всякое бывало. И одежда богатая не только князей согревает, а лихие люди иной раз и побогаче одеваются.

      Как правило, о таких посольствах предупреждают заранее, и встреча тогда оказывается более радушной. К воротам сам князь выходит или уж во всяком случае воевода, из бояр кто. Но Константин Васильевич, не желая лишней огласки, отправил младшего своего сына тайно, поэтому и пришлось им постоять под стенами, пока один из дружинников не сбегал быстро к палатам и не доложил кому надо о нежданном посольстве.

      Воевода, подскочил, как положено, на коне, хоть и было тут совсем близко. Спешился важно, без суеты, принял посольскую грамоту от Румянца, прочёл, разбирая, казалось, каждую букву. Затем поклонился Борису, на накидке которого разглядел белого сокола – знак Суздальского Дома, и только потом пригласил всех в город.

      По пути познакомились ближе. Воеводу звали Слепень и оказался он человеком общительным и добродушным. Показал издали, где обитают князья, где обучается ополчение и собирается дружина, где кузни, где храм, где конюшни, но, показав всё это, повернул гостей к собственным хоромам.

      – Только отстроились, – извинился он. – Домов готовых мало ещё, так что прошу на мой двор. Пока отдохните с дороги, а я быстро князя сыщу.

      Передав своего аргамака подбежавшему слуге и наказав отшагать лошадь с дороги, что бы та хорошенько остыла, Борис со спутниками последовал за Слепнем.

      Несмотря на растопленную печь, в хоромах воеводы оказалась даже холоднее чем на улице, к тому же по горнице гуляли сквозняки от плохо заделанных стен. Поэтому путники, сбросив лишь влажные плащи, уселись поближе к печи. Воевода приказал подать вина и дичины, а сам, передав гостей на попечение слуг, отправился искать князя. Борис, всё ещё ёжась от холода, припомнил привычку старшего брата и попросил вино подогреть. Румянец потребовал того же, а Тимофей от такого чудачества отмахнулся и предпочёл всему жирный кусок мяса.

      Скоро появился