Неправильный солдат Забабашкин. Максим Арх

уткнулся лицом в землю. Грузно и сразу, как положено убитому.

      Его напарник изумлённо начал крутить головой, стараясь всмотреться в темноту, но в этот момент я, перезарядившись, вновь выжал спуск, и второй фашист мгновенно поник вслед за товарищем.

      Сразу после второго выстрела сфокусировал зрение и посмотрел на второй секрет, который находился с другой стороны оврага.

      С удовольствием отметил, что лежащие там фашисты за шумом мотора не слышали звуки выстрелов и продолжили смотреть в сторону поля. В течение следующих шести секунд они умерли, так и не поняв, кто и откуда их атакует. Вначале, отбросив на метр каску в сторону, отправился на тот свет один «дойч», а затем к нему присоединился другой. К чести последнего, тот был не в пример шустрее солдата из предыдущей пары, успел вжаться в землю и даже открыл рот, чтобы подать сигнал тревоги, но я оказался быстрее.

      Убедившись, что на флангах все немцы из нашего мира отбыли в сторону Вальхаллы, или даже, скорее всего, прямиком в ад, стал действовать дальше.

      Вообще, по уму, мне нужно было бы подождать, когда фашисты, вдоволь настрелявшись, вернутся назад. Именно тогда, когда они, расслабившись, выйдут из бронированного чудовища, чтобы отдохнуть, не ожидая нападения, мне бы и следовало на них напасть. Но выжидать удобный момент в данной ситуации я, естественно, не мог. Любое промедление означало гибель ещё нескольких наших бойцов. Этого я допускать не собирался. А потому, держа наган в одной руке, а гранату в другой, абсолютно не испытывая страха, бросился вслед за поднимающимся по склону броневиком.

      Вокруг была кромешная тьма, освещаемая лишь фарами бронемобиля. Но они светили в противоположную от меня сторону, поэтому я, абсолютно невидимый для противника, подбежал на расстояние броска и, убрав пистолет в карман, отвинтил крышку в ручке гранаты и затем, дёрнув за верёвку, метнул «колотушку» в открытый корпус «Ханомага».

      Я упал на землю и стал приводить в боевое состояние вторую гранату, которую собирался метнуть сразу же после первого взрыва, если немцы после него выживут.

      «Бу-бух!» – раздалось внутри бронетранспортёра, после чего ещё раз жахнуло: «Бу-бух!»

      После повторного взрыва я понял, что и одной гранаты хватило за глаза. Взрыв «колотушки» вызвал детонацию боеприпаса, который хранился в броневике. Не знаю, что там находилось. Может быть – противопехотные мины, может быть – мины для миномёта, может быть – ящик с гранатами, но судя по взрыву и взрывной волне, что последовала за ним, этого самого боеприпаса там было в избытке: жахнуло так, что меня не только оглушило и забросало землёй с листвой и ветками, но и чуть не прибило насмерть упавшей в двух метрах бронированной металлической дверцей.

      На несколько мгновений поднял голову и увидел, как два немца вывалились наружу, по разные стороны броневика.

      Третий же остался внутри и встретил ещё одну детонацию.

      «Бу-бух!»

      Я закрыл голову одной рукой, а во вторую взял револьвер. Полежал так с полминуты, ожидая,