Неправильный красноармеец Забабашкин. Максим Арх

Не хотел раньше говорить.

      – Почему? – насупился тот.

      – Извините, привычка. Не привык открываться.

      Воронцова мой ответ не устроил, и он отвернулся, явно негодуя.

      Ну а что я мог с этим поделать? Пусть дуется. Если бы вернуть время назад, я, и проживая тот отрезок жизни ещё раз, всё равно бы не стал ему открываться. Да и вообще, к слову сказать, и не собирался раскрывать свой секрет никому и никогда. Не собирался, потому что боялся привлекать к себе ненужное внимание. К тому же я очень не хотел стать подопытным кроликом, но сейчас речь уже не шла только об этом. Сейчас речь шла о выживании. И если моё необычное зрение могло сохранить множество жизней, среди которых в том числе и моя, то грех было бы не воспользоваться такой возможностью.

      «К чему мне информация о зрении и само зрение, если нас всех убьют?! На том свете оно вряд ли мне пригодится!» – задал я себе логичный вопрос.

      И, понимая очевидное, решил открыть часть карт.

      Висевшую паузу через полминуты нарушил командир дивизии.

      – Э-э, то есть как видишь? Как кошка? – решил уточнить комдив.

      – Я не знаю, как кошка видит. Но я вижу ночью.

      – Видишь как днём? – решил уточнить Селиванов.

      – Почти. Не так, конечно, чётко, но вижу, – кивнул я.

      Командиры переглянулись.

      – Гм, интересная информация. Но её нужно бы проверить.

      – Так давай прямо сейчас и проверим, – предложил Неверовский. – Пойдем, например, выйдем в сени. Там окон нет. И если свет не включать, то в помещении полная темень.

      Я был не против. Мы всей четвёркой вышли в коридор, а затем вошли в соседнюю дверь, попав в помещение без окон.

      Воронцов плотнее закрыл дверь, и Селиванов выключил свет.

      – Ну, что видишь? – спросил комдив.

      Я стал перечислять:

      – Стены бревенчатые вижу. У одной из них стоит платяной шкаф. Высокий и с двумя дверцами. На шкаф уложены два чемодана. Один зелёного цвета, другой жёлтого. У одного чемодана углы оббиты железными уголками на сапожные гвозди. Рядом со шкафом стоит кровать с железной спинкой. Спинка металлическая с узорами. По краям спинки два круглых шара-набалдашника. Кровать не застелена. На ней лежит подушка и одеяло без пододеяльника. На дощатом полу половик серого цвета. «Что ещё?» – спросил я сам себя и тут же ответил, подняв голову вверх: – На потолке на белом проводе висит лампочка без абажура.

      – Ничего себе. Вот это зрение!

      – Н-да! – восхищённо согласился с ним подполковник.

      – Так это он запомнить мог и нам теперь по памяти рассказывает, – решил усомниться в моей способности Воронцов, явно огорченный тем, что я не открылся ему ранее. – Дайте Забабашкину какое-нибудь задание, которое он тут выполнит. Тогда мы сможем удостовериться, что он нас не мистифицирует и действительно видит так, как говорит.

      – И какое задание ты предлагаешь ему дать? – хмыкнул Неверовский.

      – Не знаю. Но что-нибудь, думаю,