Джентльмены удачи. Виктория Токарева

из другого угла камеры Али-Баба. – Устроили тут ромашку: помню, не помню… Дайте спать!..

      «Заканчивается посадка в самолет номер шестнадцать девятьсот семнадцать, отлетающий рейсом шестьдесят вторым Ашхабад – Москва. Просим отлетающих занять свои места!» – объявлял по радио диктор аэропорта.

      Трошкин, Славин и Бейсембаев стояли у трапа Ту-104. Прощались.

      – Ну, счастливо оставаться! – Славин протянул майору руку.

      – Всего доброго, – улыбнулся Бейсембаеву и Трошкин. Он был уже без парика, в обычном костюме, в своем прежнем трошкинском обличье. – Извините, что напрасно потревожили.

      – Это вы извините, – улыбнулся Бейсембаев.

      Славин и Трошкин поднялись по трапу последними, и стюардесса закрыла дверь самолета. Трап отъехал.

      – …время нашего полета – четыре часа сорок минут, – объявляла в самолете синеглазая стюардесса. – А сейчас я попрошу всех пристегнуть ремни и не курить!

      – А какая разница во времени с московским? – спросил Трошкин у Славина.

      – Три часа. – Славин удобнее устроился в кресле и откинул спинку.

      – Так, выходит, мы в Москве будем в двенадцать? – обрадовался Трошкин. – Я еще на работу успею.

      Шум моторов внезапно прекратился. В проходе снова показалась стюардесса.

      – Товарищи, кто здесь Трошкин? – спросила она.

      – Мы, – сказал Трошкин.

      – Вас просят выйти.

      Трошкин и Славин, недоумевая, двинулись следом за стюардессой. Она открыла дверь, и они увидели подъезжающий к самолету автотрап. А на трапе, как памятник на пьедестале, величественно стоял профессор Мальцев в светлой дубленке.

      Официантка поставила на столик, за которым сидели Мальцев, Трошкин и Бейсембаев, четыре дымящиеся пиалы. За стеклянными стенами ресторана было видно летное поле, самолеты, поблескивающие на солнце.

      Все с удовольствием принялись за еду, кроме Трошкина – он отодвинул от себя пиалу, сказал:

      – Я дома пообедаю.

      Профессор перестал жевать и уставился на Трошкина.

      – Следующим рейсом я улетаю! – твердо сказал тот.

      – Какая безответственность! – воскликнул Мальцев. – Какое наплевательское отношение к своему делу!

      – Мое дело – воспитывать детей, – сдержанно напомнил Трошкин, – а не бегать с жуликами по всему Советскому Союзу.

      Мальцев бросил ложку.

      – Меня вызывает полковник, – он повернулся к Бейсембаеву, – и говорит: операцию прекращаем. Почему? – говорю я. – Если эти двое не москвичи и не знают названия улиц, они могут показать их на месте! Устроим им ложный побег, и они помогут нам определить все возможные места нахождения шлема! А он мне говорит: нельзя…

      – Правильно, – сказал Трошкин.

      Профессор молча царапнул по нему глазами.

      – Ладно, думаю, – продолжал он. – Беру нашего вице-президента, отрываю его от работы, едем в ваше министерство. Ну то, се – наконец получаю разрешение. – Профессор вытащил из папки бумагу, потряс ею в воздухе. –