S-T-I-K-S. Маугли. Владимир Сухинин

хлеба. За ящиками кадка квашеной капусты с клюквой, сверху капусты лежали моченые яблоки.

      Саныч за три раза перенес припасы к сеновалу. Ветер даже присвистнул от такого богатства.

      – Это вы хорошо тут устроились.

      – Не жалуюсь, – хмуро ответил Саныч. Посмотрел, с каким аппетитом ест курицу Ветер, и предложил: – Пойдем за стол, что ли?

      – А ноги? – жуя, спросил Ветер.

      – А что ноги? – не понял Саныч.

      – Вон из-под стола ноги мертвяка торчат. Аппетит не испортят?

      – А-а-а, – вспомнил Саныч. – Это ноги Тимы…

      – Да хоть Ким Кардашьян, я рядом сидеть не буду. Вот пока они там, – разгрызая крылышко, ответил Ветер, – мне кусок в горло не полезет. Ты бы, дед, прикопал их. На кровь зараженные слетаются как мухи.

      Саныч скривился, но спорить не стал. Вернулся к машине, взял раскладную инженерную лопату и направился к столу.

      – Эй! – крикнул ему Ветер. – Ты что, в самом деле закапывать собрался?

      Саныч остановился в нерешительности. Посмотрел на лопату, потом ответил:

      – Ну да.

      – Не надо, я же пошутил. Выкини в воду. Раки мясо обглодают, а кости уплывут. Так хлопот меньше.

      Саныч насупился.

      – Это мои друзья, Ветер. Достойно похоронить надо.

      – Ну, раз друзья, то давай, дед, копай. Не могу спорить. – Он равнодушно отвернулся, потеряв к Санычу интерес. Его взгляд приковывал к себе куриный окорочок.

      Саныч в раздумьях пожевал губами, а затем направился искать место для захоронения товарищей. Поиски привели Саныча к высоким кустам дикой малины. За ними, метрах в двадцати от автомобиля, он обнаружил неглубокий, но длинный овражек. Осмотрелся и стал копать яму. Копал долго. Часто останавливался и отдыхал. Лопата резала босую ногу. Пот заливал лоб, разъедал глаза, нога болела, но Саныч упорно копал братскую могилу. Он рубил корни, выкидывал камни и расширял яму. Когда убедился, что глубины ямы достаточно, вылез из нее и на дрожащих ногах поплелся к Ветру. Ничего не говоря, вытащил из-под него плащ-палатку, накидал сена и стал собирать останки людей. Положил скелеты и кости на сено и под одобрительным взглядом раненого парня потащил к могиле. К сеновалу он вернулся через полчаса и вернул Ветру плащ-палатку. Следов крови на ней не было.

      – Основательней ты мужик, Маугли, – уважительно произнес Ветер.

      Саныч ничего не ответил. Прошел к воде, помыл руки и ноги. Вернулся. Взял из ящика хлеб, колбасу, коньяк, что недопил утром, и направился к столу. Сел спиной к Ветру. Налил в стакан коньяк до краев и несколькими большими глотками выпил. Молча попрощался с друзьями и стал жевать колбасу. В его голове зашумело. По телу разлилось тепло. Саныч шмыгнул носом и тоскливо, тихо затянул:

      – Не для меня придет весна,

      Не для меня Дон разольется…

      Допев песню до конца, Саныч всплакнул.

      Опираясь на палку, приковылял Ветер. Сел рядом и примирительно произнес:

      – Не плачь, дед. У каждого своя судьба. Им, возможно, будет лучше, чем тебе. Поверь, я знаю, о чем говорю. Если ты хочешь отдать