Ненавижу тебя любить!. Анна Премоли

мной рядом, вздыхает.

      – Дженни любит шутить, – произносит он сквозь зубы и бросает на меня сердитый взгляд.

      Господи боже, как будто это я виновата, что он то и дело попадает под прицелы фотографов в компании каких-то клоунесс.

      – Как это, должно быть, чудесно, когда между коллегами такие шутливые, такие простые и искренние отношения, – сообщает она нам.

      – О, Дженни – это воплощенная простота и искренность, – подтверждает Иэн. Тон у него язвительный и острый, как жало осы.

      – Беру пример с Иэна, – объясняю я ей.

      – О, вы говорите о нем так запросто, без титула! – с изумлением замечает Элизабет, как бы размышляя вслух.

      – Без титула, – подтверждаю я, не колеблясь. Что я, по ее мнению, должна делать – называть его лордом и замирать в глубоком поклоне при встрече?

      – Я никогда его не использую, – заверяет ее Иэн. Эти слова звучат так, будто главное здесь – его разрешение, а не мое собственное решение.

      – Да, но я бы не обращалась к тебе иначе, даже если бы ты его использовал, – щепетильно возражаю я.

      – Дженни несколько… как бы это сказать… – начинает наш маленький лорд и, запнувшись, останавливается.

      – Несколько..? – с любопытством спрашиваю я.

      – Несколько непочтительна по отношению к титулам, – наконец выдает он, широко, но притворно улыбаясь всем остальным.

      – Совершенно верно, и не только к ним, – отвечаю я, не моргнув глазом, в то время как Элизабет смотрит на нас с подозрением.

      Беверли, кажется, уже порядком наскучил наш разговор.

      – Что скажете, может быть, мы пройдем к столу? – предлагает он.

      – Конечно, – быстро отвечаю ему я. Наконец-то нам дадут хоть что-то кроме алкоголя.

      Беверли предлагает руку мне, а Иэн – Элизабет.

      Такой пышной процессией мы торжественно перемещаемся в столовую, где садимся к столу, на котором царит буйство столового серебра и старинной посуды, сияющих в свете грандиозной люстры. Я искренне надеюсь, что Беверли, прежде чем повесить над головой подобную штуку, распорядился укрепить потолок. Кажется, она весит не одну тонну. А я еще слишком многого не успела сделать, чтобы погибнуть от свалившейся на меня роскоши.

      – Ну что, Иэн, – интересуется Беверли, – как поживает твой дедушка?

      – В целом более или менее хорошо. Конечно, возраст дает о себе знать, но он по-прежнему тот, кто приводит всех вокруг в трепет.

      – Разумеется, он же герцог, – хихикая, замечает Элизабет.

      Клянусь, я не понимаю, что в этом такого забавного.

      – Вот именно, – возражаю я ей, – он герцог, а не египетское божество.

      На секунду все замирают, глядя на меня с некоторым изумлением. Очень хорошо.

      – Нет, моему дедушке точно бы не понравилось, что его сравнивают с мумией, – подтверждает Иэн, смеясь над моим замечанием. После его шутки расслабляются и все остальные.

      Тем временем на столе появляется целая череда блюд, которые приносят одно за другим.