Аукцион. Яна Москаленко

и доноры перед смертью видели голубое небо, солнце или, может, звезды. Ему казалось, что в этом и заключалась главная романтика процесса пересадки. Доступ к верхним этажам, кроме Н.Ч., был еще у Варлама и Рады. Чаще всего Варлам работал в одиночестве, поэтому считал, что роднее его у Банка Душ никого нет, разве что вся эта техника, что вылизывала стены и окна-потолки. А уж у Умницы-616 – нет точно. Пускай Н. Ч. был ее создателем, их отношения Варламу виделись довольно болезненными. Такое часто случается в семьях, проблемы отцов и детей. Связь Варлама и Умницы-616 была исключительна.

      Она стояла там же, где и всегда. Большие металлические машины обычно не разбегаются. Варлам смотрел, как отливает серебром ее массивный корпус. В выключенном режиме Умница-616 напоминала спящего зверя – неподвижного, но опасного даже в таком безмятежном состоянии. Ее клешня-рукоять была спрятана в механической утробе, но датчики движения среагировали двумя короткими желтыми вспышками на приближение Варлама. У Умницы-616 ушло меньше секунды, чтобы опознать его, и датчики загорелись мягким белым светом, а затем погасли. Зверь погрузился в сон. Варлам погладил блестящую поверхность корпуса, идеально чистую, без единой пылинки. Сердце сжалось, нежный трепет добрался до кончиков пальцев. Варлам нахмурился: без лекарств тремор усиливался, что мешало в работе. Он сел на пол, облокотившись о серый Умницын бок, и вздохнул. Человеку свойственно наделять вещи сакральным значением, личной важностью, а иногда – душой, хотя вряд ли у Умницы-616 внутри, среди шестеренок, клубилось дымчатое вещество, похожее на человеческую душу. Кто-то привязывается к вещам от одиночества, кто-то – по воле болезненного сознания. Причины могут быть разными, и привязанности тоже разные. Некоторым так проще. Предметы в большинстве своем не меняют структуры, формы, политических взглядов и симпатий, в отличие от людей, они не предают, не лгут и не уходят. Если предметы не ломать, они никогда не умрут. Умница-616 оставалась неподвижна, но ее прохладная поверхность приятно остужала Варламу затылок.

      – Голова действительно побаливает, – согласился он, снял очки и протер глаза.

      Пульсация в висках ощущалась навязчиво. Умница-616 не ответила, и чужие шаги зазвучали в гулком пространстве помещения особенно отчетливо. Тик-тук-тук. Стук в голове перемешался с этим размеренным цокотом. Варлам пытался вглядеться в расплывшийся мир, но маячившее в полумраке пятно так и оставалось мутным. Пришлось напялить очки обратно.

      – Ва’лам! Непо’ядочная ты скотина!

      Варлам сморщился якобы непроизвольно. Рот превратился в плотную вредную линию и чуть перекосился на одну сторону. Голос был глубокий и хриплый, будто проводишь ладонью по наждачке, из-за него у Варлама сразу противно чесались руки. Еще больше ему не нравилось, когда горожане смешно обходили запрет на обсценную лексику, хотя разве распорядительнице Аукциона переживать о штрафах?

      – Рада, что бы там ни было – отстань.

      Она остановилась прямо над ним. В рабочие дни Рада