Птичка в клетке. Надежда Туева

королевской особы, – я просто хотела убедиться, что в коридоре никого нет, – она опустила глаза на свои руки, которые предательски сжимали кружевную отделку на юбке и продолжила спокойнее, – я устала и не хотела никого встретить по пути в свои покои.

      – Понимаю, – молодой человек улыбнулся ей теплой доброй улыбкой, будто действительно ее понимал, – у вас, верно, был долгий и сложный день. Хотите я посмотрю есть ли кто в коридоре и провожу вас?

      – Да, – Софи неуверенно кивнула, чувствуя, как на щеках разливается предательский румянец, – простите, вы верно были представлены мне вчера, но я не могу вспомнить ваше имя.

      Девушка пыталась разглядеть его лицо. В свете свечи она видела темные волосы, зачесанные назад, высокий лоб, тонкие губы. Все его лицо воплощало в себя благородство, и он, несомненно, принадлежал к знатному роду, вот только какому?

      – Михаил, – юноша протянул к ней руку, – можно просто Миша.

      Это не особо проясняло ситуацию, но как заметил отец, враги все, так что какая разница и Софи вложила ладошку в раскрытую сильную ладонь.

      – Софи.

      Юноша наклонился и легко коснулся губами нежной кожи и только когда он выпрямился девушка рассмеялась, вдруг осознав свою ошибку.

      – Простите, вы конечно знаете, как меня зовут.

      Он тоже рассмеялся открыто и искренне.

      – Конечно, но мне было приятно познакомиться вот так лично. Это довольно сложно, когда тебя знают все, а ты никого, правда?

      – Да, сложновато.

      – Софи, я посмотрю есть ли кто в коридоре?

      Девушка кивнула и отошла в сторону, давая молодому человеку подойти к двери, о словах, сказанных графом Буровым она уже и забыла. Софи совсем не спешила уходить, хотя понимала, что и задерживаться не стоит. Молодой человек выглянул в коридор и кивнул ей, показывая, что путь свободен. Он пошел чуть впереди, как бы освобождая дорогу для нее и проводил до ее покоев, где вежливо поклонился на прощание.

      Войдя в гостиную на лице Софи все еще играла легкая улыбка, но одного взгляда на Тею, раздраженно меревшую шагами комнату хватило, что бы девушка стала серьезной.

      – Как прошел твой день?

      – Отвратительно, – процедила Тея. – Тебе записка от родителей и письмо от Елены.

      Она показала на два листка лежавших на столе. Софи развернула первый, исписанный ровной рукой матери. Она сетовала что им так и не удалось спокойно поговорить и увидеться наедине после коронации, а теперь они вынуждены уехать, ведь дома остались дети. Софи хоть и знала, что они не останутся во дворце, но все же была разочарована. Она хотела, чтобы они еще хотя бы пару дней поизображали заботливых родителей, но они правы. Здесь не стоит задерживаться и рисковать, ведь дома ждут их настоящие дети.

      Второй лист был исписан витиеватым почерком Елены. Он был полон уменьшительно-ласкательных слов, но Софи разглядела среди них главные. Королева Елена писала: «Я смею надеяться, что старейшины сдохнут в скором времени». Что ж, наверное,