Ожившая надежда. Федор Конев

руки всегда потные.

      Виктор посмотрел на свои ладони. Анна засмеялась.

      – А у тебя сухие. Вот и женись.

      – Ты шутишь. Зачем?

      – Но ведь любишь меня?

      – Откуда знаешь?

      – Витенька, это у тебя на лбу написано крупными буквами.

      – Но я-то… То есть ты-то…

      – Хочешь сказать – не люблю тебя? Я тебя жалею, Витя. А это больше, чем любовь. Любовь, как весна, недолговечна, а жалость в русской бабе сидит веками.

      – Я простой, – признался Виктор. – Скушен буду.

      – Отказываешь девушке?

      – Подумай, Анна, – рассудил Виктор. – Если кому хочешь досадить, не делай этого.

      – Досаждать некому, Витя. Тысячи людей… Да какие тысячи? Миллионы живут себе и живут. Как живется, так и живут. Вот и мы с тобой.

      – Я знаю, почему так хочешь, – сказал Виктор. – Чтобы не приставали.

      Он не был глуп. Анна и впрямь хотела, как улитка в ракушку, заползти в семью и отгородиться от мира. А при таком желании партии лучше Виктора придумать было невозможно. Он был на диво предупредителен. Она подумать не успеет, а он уже уловил, чего она захочет. Руку подаст в самое время, стул подставит, хлебницу придвинет, чай поднесет… Да мало ли что! И все у него получалось неназойливо, будто так и должно быть, так и полагается. Анна даже привыкла к этому. Иной раз забудется, протянет руку, а вилку никто не подает. Только тут замечает, что одна ужинает.

      Должна была у них случиться благополучная семья. Никто ведь из друзей и знакомых не удивился тому, что они поженились. Бывает так, все видят – пара! Чего тут толковать? Должна была по всем статьям, а не случилась. Двенадцать лет прожили вместе, а родными не стали. На второй год Анна зачала и уже в мечтах счастлива была с ребенком, в жизни обозначалось направление, но отчего-то стряслась беда – выкидыш. Не принял ее бабий организм от мужа плод, отверг. И потом уже ни разу не завязался.

      Если бы муж был противен, если бы она его ненавидела, если бы не терпела, так все было бы ясно. А ведь знала Анна – хороший человек рядом, добрый, надежный, любая женщина была бы довольна, но засела в кои-то поры привередливая порча в бабе, и нельзя было с нею совладать. И ведь оба старались понять, отчего так отчаянно одиноки под одной крышей, но выхода не находили. Он ни разу на нее голоса не поднял, с упреками не подступал, не винил, не осуждал. Любил ее, как и любить-то мужику не пристало, во всем уступал, радостью было для него угодить ей, а уж домашние заботы все взял на себя. Да и Анна не только жалела, она ценила его, как человек человека, но все шло наперекосяк, как только касалось отношений мужчины и женщины. Порча, порча! Что еще другое могло быть причиной!

      – Может, уйти мне? – спросил как-то Виктор за ужином.

      – Чего ты вдруг?

      – Я ж все вижу.

      – Куда уйти собрался?

      – Не знаю.

      После смерти родителей Виктора они две однокомнатные квартиры поменяли на большую. Можно было снова разменяться.

      – Долго думал?

      – Не родные мы, Анна. Я так понимаю. И уже не будем.

      – Думаешь, я виновата?

      – Нет, не думаю. И я не виноват. Отчего ж так?

      – А