Интим не предлагать, или Новая жизнь бабушки Клавы. Лина Богданова

к морю можно за пару сезонов накопить.

      Лукавил старик – за всю жизнь ни единой чесночины не вырастил. Матушка огородом занималась. И копейку с него имела. А сам Митрич разве воды в чаны накачать, да и то под настроение… Тот еще садовод-любитель…

      «Мечта сбывается и не сбывается. Любовь приходит к нам порой совсем не та…» – мощные динамики магнитофона перекрывали скрипучий Митричев шлягер.

      – Во паразиты! – грозил тот в сторону конкурирующей стороны скрюченным пальцем. – Дурять людям голову своими мечтами! Рази ж это песни! То ли дело моя… «Три танкиста, три веселых друга – экипаж машины боевой…»

      Мечты, мечты… Даже отчаянному скептику Митричу они были не чужды. Когда-то он мечтал стать таким же бравым танкистом, как Николай Крючков, воспринимаемый им в образе военного на полном серьезе. Мечта серьезностью не отличалась, при первой же возможности Митрич от армии откосил. Спрятался за крепкое маманино плечо. Отсиделся.

      Потом мечтал о поездке к морю. Или какому-нибудь подходящему озеру. О ночлеге у костра, о палатке на берегу. Об ушице на обед. Шуме леса, запахах хвои и полыни.

      Чуточку, пока не надоело, мечтал о карьере. О почетных званиях и правительственных наградах.

      Теперь же мечты сузились до тарелки наваристого борща и чистых окон в тесной его спаленке. О рукастой и не вредной домработнице. О пахнущих свежестью накрахмаленных простынях…

      – Хорошо там тебе, – обращался он в небеса к покинувшей его так не вовремя матери, – лежишь себе, отдыхаешь. А я как проклятый – грязью оброс, одними кашами питаюсь…

      «Три танкиста, три веселых друга…» – доносилось с одной стороны.

      «А все хорошее и есть мечта…» – перекрывало с другой.

      Ромка вертел головой то туда, то сюда, пытался ухватить смысл и мелодии. Кое-что удавалось, кое-что – нет. Парнишка не особенно унывал – и та и другая песни включались на улице ежедневно. В свое время он обязательно запомнит и одну, и другую. И даже споет. Маме с папой на радость. А пока получалось так себе. По объективным причинам. По малолетству – Ромке на днях исполнилось пять. И по задержке психического развития, как говорили умные люди на приемах, куда малыша нередко водили его родители.

      Порой среди категорических заявлений встречались робкие замечания оппонентов по поводу особенностей восприятия и замкнутости ребенка.

      – Нормальный у вас мальчик, – несмело утверждали те, с опаской косясь на светил, вынесших безапелляционный диагноз. – Вы только не торопите его. Дайте время. Пускай сам до всего дойдет. Из таких порой гении проклевываются.

      Мама Рита не могла ждать. Ей требовалось в срочном порядке записать ребенка в изостудию и на английский. Начать осваивать новомодный способ чтения и секреты шахматных партий.

      – Не надо нам гениев! – заявляла она в ответ, подобострастно кланяясь недовольным вмешательством дилетанта светилам. – Пусть все как у людей будет. Вы лучше подскажите, куда обратиться? Парню шестой год, а он три буквы в одно