В кривом зеркале. Лина Богданова

проводили. Я еще ротным был. Капитаном. Увидел – и пропал. Пунктиком обзавелся: тридцать лет мечтал здесь поселиться. И только на пенсии смог. Подвернулся вариант.

      Да, чего смотришь? Здешняя недвижимость среднестатистическим генералам не по зубам. А заграничную приморскую дачу сменять на коттеджик – плевым фортелем оказалось. За неделю сладились. Жена, правда, до сих пор простить не может. Но что мне жена? За ней столичная жилплощадь осталась. В приличной европейской стране. Как только крутнет хвостом, я к ней. Как только надоем, назад. А иногда сама сюда наведывается. По душе пришелся мадаме белорусский климат. Так и катаемся лет семь. И, заметьте, всех все устраивает. Идеальная модель затянувшегося брака. Учтите на будущее, молодой человек. Тут такие перспективы…

      Генерал расхохотался и перешел на пение:

      – «Старость меня дома не застанет. Я в дороге, я в пути…» – так-то вот, юноша. Люблю я здешние пейзажи. И на рассвете. И на закате. И в середине дня. И площадочку вот обустроил. Для себя и для других. Чего глядишь, думаешь, раз генерал, то и не способен ни на что?

      – Ну почему же… Никак нет! – вскочил с места Ярослав.

      – Да сядь, наконец! И оставь «никак нет» для своего милицейского начальства. Капитально оно вас муштрует. Ты лучше по сторонам посмотри – это ж на картину, дорогой мой человек, просится! И сосны эти, и березы, и даже дома. Что ни двор – шедевр ландшафтного дизайна. От лучших мастеров!

      Одно время жильцы здешние будто соревновались. Один бассейн затеял, другой тут же в ответ баньку с трамплином и горку как в аквапарке. Третий все вместе соединить пытается… Эх, умел бы, таких полотен тут наворочал – Шишкин ваш в гробу перевернулся бы. И наш Чюрленис заодно. Нравится?

      – Нравится, – кивнул Ярослав. – Мне тоже хотелось бы все это написать. Я в художественной студии лучшим учеником был.

      – Вот повезло! – генерал хлопнул по обтянутым старыми галифе ляжкам. – Слушай, кидай ты свой сыск. Иди к нам на заработки. Тут у нас художникам лафа. Лет на десять работой по самое горло обеспечим. Оклад положим. А там и карьера в гору попрет – с такими-то заказчиками.

      – Но как же… – растерялся лейтенант. – Я же профессию сам выбирал.

      – Мало ли кто чего по малолетству выбирает! – отмахнулся от ненужного оправдания генерал. – Ты ж не мог представить, что оклад твой сравнится с зарплатой уборщицы в здешнем коттедже. Дак та еще носом может покрутить, дескать, придираются хозяева, не соскочить ли к соседям. И, заметь, спится им спокойно. Ни тебе окровавленных трупов, ни сумасшедших гонок, ни бумажных завалов. Чего смотришь? Дело говорю! Здешние богатеи спят и видят, чтобы кто-нибудь их чудачества запечатлел. А также природные экзерсисы. И чем не работа? У каждого по две дюжины комнат. В каждую по пять-шесть картин – как раз в десять лет уложишься!

      – Я… я подумаю, – Ярослав на всякий случай сдвинулся на край скамейки, тайком высматривая пути побега. Генерал ему попался со странностями. Видно, несладко пришлось на боевой-то службе. – А пока… пока вы мне расскажите о местных. Кто где живет. С кого начать лучше. И все такое прочее…

      – А