Спрут. Марко Незе

не принимать на себя ответственность.

      Прокурор встретил Каттани ироническим смешком:

      – Наш комиссар стал телевизионной звездой! – И протянул ему пухлую, мягкую руку. – Вы знаете, ваше шоу вызвало отклики даже в Риме, – произнес он таким тоном, каким делают выговор нашалившему ребенку. – Из министерства у меня затребовали кассету с записью.

      Каттани позволил себе саркастически пошутить:

      – Дело идет к тому, что скоро объектом следствия стану я сам.

      – О нет, нет, совсем напротив, – попытался исправить впечатление от своих слов прокурор. И, не спеша покачиваясь в кресле, с удовлетворением проговорил: – Они одобрили, они одобрили вашу инициативу.

      – Что ж, приятно слышать, – коротко ответил Каттани. – А вы, господин прокурор, как на это смотрите?

      – Признаюсь, сперва был решительно Против. Увидев вас на экране телевизора, я, честно сказать, не поверил своим глазам. «Ну что еще там придумал этот комиссар?» – спросил я себя… Однако теперь, взвесив все обстоятельства, мне не хочется вас упрекать. Так говорить, как вы говорили, с таким тактом, пытаясь пробудить в людях совесть… Да, да, это был правильный шаг!

* * *

      Выйдя из кабинета прокурора, Каттани взглянул на часы и решил, что успеет навестить Титти. Он хотел поддержать ее дух, чтобы не, чувствовала она себя одинокой, что роковым образом могло помешать ее исцелению.

      В Центре лечения наркоманов дона Манфреди он обнаружил довольно странную компанию. Какой-то длинный парень со светлыми волосами до плеч и повязкой вокруг головы был занят тем, что полол сорняки в саду. Другой, маленький и худенький, с глазами как щелки, похожий на подростка, прошел мимо, толкая

      перед собой тачку, доверху груженную пакетами. Потом встретилась девушка, которая, наверно, насмотрелась фильмов про любовь: в волосах у нее были цветы, а одета она была в развевающееся на ветру воздушное шелковое платьице. У всех был занятой и вместе с тем какой-то необычно радостный вид.

      Титти отложила блузку, которую она вышивала, и последовала за Каттани. Он про себя отметил, что, судя по ее виду, дело идет на поправку.

      – Ну, – помолчав немного, спросила она, – как ты находишь больную?

      – Я бы сказал, что она хорошо играет свою роль, – усмехнувшись, ответил Каттани.

      – Ты непрерывно беспокоишься обо мне. А сам-то ты как? Как дела с женой?

      Лицо комиссара омрачилось.

      – Все кончено, – сказал он. – Этот вопрос исчерпан, и я к нему не хочу возвращаться.

      Титти, казалось, досадовала на себя, что своим вопросом испортила ему настроение. Меняя тему разговора, она сказала:

      – Иногда меня охватывает ужасный страх.

      – Кого ты боишься?

      – Его. Я боюсь, что вдруг, неожиданно, он появится передо мной. Этот Чиринна со своими проклятыми наркотиками превратился в какой-то кошмар, иногда мне снится, что он утаскивает меня отсюда.

      Каттани внимательно посмотрел на нее и легко коснулся пальцами ее