Времена Гада. Книга 1. Лето Кетцалькоатля. Игорь Голубятников (Паломарес)

за тридевять земель в какую-то Геру́сию. Короче – к чёрту на кулички!

      – Ну, во-первых, не в «герусию», скотина ты безграмотная, а в Россию. До геро́нта тебе, как до луны на поросячьей упряжке.

      – А геронт – это любитель герани, што ли?! Тогда я согласен!

      – А во-вторых… – пропустил мимо ушей его блеяние Зеус, – ты маску аквалангиста хоть раз в жизни себе на морды примерял? Нет?! Как будешь – позови, посмеёмся. А то мне последнее время никак от стресса уйти не удаётся – столько аналитической и организационной работы навалилось, что и наложницы не помогают.

      – Значит, не те наложницы, щедрый ты наш папик! – кокетливо пропела Лилит.

      Расправила пышную гриву. Выставила напоказ соблазнительную грудь.

      Не найдя понимания, полюбопытствовала:

      – И где эта самая Россия находится? Там любовью на свежем воздухе можно заниматься? Иль токмо в оленьих шкурах через дырочку?!

      – Кто про что, а она про дыру! Йо-хо-хо! – заржал Балам.

      Тут же получил от Лилит увесистой лапой по яйцам.

      Согнулся в три погибели, заревел обиженно:

      – Ууу, сцуко! Хучь бы когти обгрызла!

      – А ну-ка цыть, игруны! – громыхнул с облака Зеус. – Ишь, разбаловались без присмотра генсека! Ставлю задачу чисто конкретно: будет через два тысячелетия страна такая во всех смыслах необъятная – Рос-си-я, и поедете вы туда, и проведёте там сто лет. Как раз и на самые большие революции с войнами поспеете, и на первый спутник с первым космонавтом полюбуетесь. Скучно не будет!

      – Спутник – это хорошшшо… – заёрзал жалом под крылом Кетцалькоатль, пытаясь поймать беспокоящего его уже который век перьевого клеща. – А кровищи мы и так повидали. Зачем нам это, о великий вошшшдь?

      – Вы же мне на скуку жалились? Сотворять, играючи в шары, намеревались? Ну, вот и поиграетесь целый век! Выберете себе человека по родословной его, проживёте с ним жизнь. Как уж вы будете его судьбу меж собой делить и как через неё судьбу страны проецировать – дело ваше. Я ближе к развязке подскочу. Проверю. Но только одно скажу, творцы вы эфемерные, если не добьётесь к финалу оратории катарсиса для главного героя и для страны в целом, то и вас больше на свете не будет! Других люди придумают на потребу себе. Всё понятно, охламоны? Тогда вперёд, на подмостки истории! Академические отпуска вам оформят в заоблачном ареопа́ге. И не забудьте шары в ДУРу вернуть! Занавес!

      Стасима первая, читаемая картавым политиком-сифилитиком со сцены Смольного института

      – Товагищи афиняне! Геволюция, о необходимости котогой всё вгемя талдычили большевики, слава те, Господи, свегшилась!

      Власть – Советам!

      Миг – нагодам!

      Землю – кгестьянам!

      Фабгики – габочим!

      Надежду – всем!

      Инессу – мне!

      Первый шар пошёёёёёёёёл!

      Хор им. Рабкрина:

      «А что с природой, деда Ленин.

      Кудыть её приткнём?!

      И про любовь пропой,