Символисты. Валерий Брюсов

смотрели, как солнце скользило

      За убогие, черные хаты,

      Расстилая по снежной равнине

      Всё пыланье и славу заката.

      Мы стояли, внимая призыву

      Сквозь безмолвие чистой да́ли

      И вверяя небесному диву

      Всю бескрайность земной печали.

      Было в мире молитвенно строго,

      Как в готическом, вечном храме,

      Мы смотрели и слышали Бога

      В догорающей глу́би над нами.

      3 февраля 1910

      «Да, я умру, не поняв мою землю…»

      Да, я умру, не поняв мою землю,

      Не развернувши ее пелену,

      Выси и бездны ее не объемлю,

      К сердцу ее не прильну.

      На заклинания не отвечу,

      От лихолетья не спасу —

      Новым и темным мирам навстречу

      Душу несу.

      1921

      «Не зажигай свечи в ночи…»

      Не зажигай свечи в ночи,

      Она потушит

      Тот светлый блик, что как родник

      Объемлет душу.

      Проснется кровь, почует вновь,

      Что мир расколот.

      И тех же стен без перемен

      Тоску и голод.

      Благословенна тьма-тюрьма,

      Где мы замкну́ты,

      Где сон-паук заткал в свой круг

      Дневные смуты.

      Земная плоть! Уйми, сомкни

      Слепые очи!

      Тебя пасет здесь дух-пастух

      В пустыне ночи.

      Январь 1922

      «Скажи, успокой меня, есть еще Ангелы?..»

      Скажи, успокой меня, есть еще Ангелы?

      Вокруг нас, над нами хранители?

      И правду ли нам возвещает Евангелье

      О вечной, незримой обители?

      А вещи земные, земное томление

      Растет? Волною раскатится?

      Не правда ль, у входа в Господне селение

      Земля наша только привратница?

      Запретны, гонимы тайны нездешние…

      Монашеские одеяния…

      О, как разучилась я, темная, грешная,

      Воздушным и нежным касаниям!

      1924–1925

      Максимилиан Волошин

      Пустыня

      Монмартр… Внизу ревет Париж —

      Коричневато-серый, синий…

      Уступы каменистых крыш

      Слились в равнины темных линий.

      То купол зданья, то собор

      Встает из синего тумана.

      И в ветре чуется простор

      Волны соленой океана…

      Но мне мерещится порой,

      Как дальних дней воспоминанье,

      Пустыни вечной и немой

      Ненарушимое молчанье.

      Раскалена, обнажена,

      Под небом, выцветшим от зноя,

      Весь день без мысли и без сна

      В полубреду лежит она,

      И нет движенья, нет покоя…

      Застывший зной. Устал верблюд.

      Пески. Извивы желтых линий.

      Мира́жи бледные встают —

      Галлюцинации Пустыни.

      И в них мерещатся зубцы

      Старинных башен. Из тумана

      Горят цветные изразцы

      Дворцов и храмов Тамерлана.

      И тени мертвых городов

      Уныло бродят по равнине

      Неостывающих песков,

      Как