Отвергнутая. Екатерина Шитова

на лавку, юбку задирай!

      Прасковья отпрянула ближе к матери, вцепилась в её плечо.

      – Мам, я не дамся! Мам, прошу тебя, давай уйдем отсюда! – взмолилась она.

      И тут ведьма громко захохотала.

      – Всё понятно, там твой бес-то и спрятался. Боится!

      Марфа снова тяжело опустилась на лавку, взяла трубку, набила её табаком и закурила. По комнате поплыл густой белый дым. Прасковья закашлялась, ей стало трудно дышать.

      – Кашляй-кашляй, девка. Табак-то у меня непростой!

      Ведьма смотрела на Прасковью, прищурившись.

      – Марфа, скажите, что же нам делать-то? У Прасковьи свадьба скоро должна быть, жених у неё хороший. Как нам беса этого прогнать? Ведь жалко девку, совсем молодая она у меня!

      Ведьма поднесла трубку ко рту, затянулась и выпустила дым в лицо Зое.

      – Не бойся, мамаша. Дам я твоей девке колдовскую траву. Пропьет она её неделю, бес в ней подохнет и сам выйдет из неё.

      – А как мы поймем, что он вышел? – спросила Зоя, теребя от волнения край своей кофты.

      – Поймёте. Он выходит большим чёрным сгустком вонючей слизи, – снова захохотала старуха, увидев, какими испуганными глазами на неё уставились обе женщины.

      Сунув в руки Зое пучок колдовской травы, ведьма скорее выпроводила их из избы.

      – Устала я от вас. Уходите и не возвращайтесь больше, – сказала она и с грохотом захлопнула низкую дверь.

* * *

      – Прося, милая, как же я жду нашу свадьбу! – прошептал Прасковье на ухо Алексей. – Старики будто против нас, мрут один за другим!

      Девушка грустно улыбнулась, на её душе лежал огромный камень. Алексей ничего не знал о её припадках и об истинной причине бабушкиной смерти. Мать строго-настрого запретила Прасковье говорить ему о том, что она кликуша.

      – Он тебя сразу же бросит, если узнает! Кликушу ни один нормальный мужик в жены не возьмет. Зачем нужна такая, когда кругом полно нормальных девок?

      И Прасковья притворялась и врала. Она врала так умело, что у Алексея и в мыслях не было усомниться в том, что с любимой что-то не так.

      Из-за внезапной кончины бабушки свадьбу перенесли, а потом Прасковья сказалась больной, чтобы поменьше встречаться с женихом. Но он приходил к ней почти каждый вечер, сидел возле кровати и держал её руку в своих горячих ладонях. А Прасковья считала минуты и гадала, когда же Алексей уйдет. Она каждый день пила мерзкие на вкус травы, которые ей дала ведьма Марфа, и ждала, что бес вот-вот выйдет из неё.

      Зоя тоже переживала, что Алексей может увидеть внезапный приступ Прасковьи, поэтому через каждые пять минут заглядывала в комнату и поторапливала его:

      – Ступай уже Алёшенька! Ей сил надо набираться. Больше свадьбу переносить нельзя – плохая примета!

      Алексей послушно вставал и с тоской в глазах уходил домой.

      – Ох и крепко он тебя любит! – как-то сказала Зоя, глядя в окно на удаляющуюся широкоплечую фигуру парня.

      – Да, любит… – грустно вздохнула Прасковья. – Только толку-то? Вдруг этот бес из меня не выйдет никогда?

      – Типун тебе на язык,