Отвергнутая. Екатерина Шитова

сковья медленно повернула голову и увидела бегущую к ней под дождем женщину. Ночь была тёмная, но Прасковья сразу узнала её. Женщина тоже промокла насквозь, с седых волос, выбившихся из-под платка, капала вода.

      – Мама, – хрипло выговорила Прасковья, – мама, опять он…

      – Кто – он? – спросила мать.

      – Нечистый!

      Лицо Прасковьи сморщилось, и она разрыдалась в голос, уронив голову.

      – Тише! – вскрикнула женщина и, боязливо оглянувшись по сторонам, прижала ладонь ко рту дочери.

      – Мам, что же делать-то? – повторяла Прасковья.

      – Тише, доченька, тише, – испуганно прошептала женщина.

      – Мам… – Прасковья взглянула на мать дикими глазами, – Феденька! Я же убила его!

      – Ну-ну, не ты это, Прося. Не ты! Да и обошлось всё, слава богу. Жив наш Феденька, – проговорила женщина.

      А потом она прижала голову Прасковьи к своей груди и прошептала ей на ухо:

      – Вот только если Алексей тебя сейчас найдёт, то не пожалеет больше, повесит на позорный столб, так он мне сказал, когда прибегал ко мне.

      Прасковья горестно всхлипнула, и мать прижала её к себе ещё крепче.

      – Уходи из села, Прося. Беги прямо сейчас! Моё сердце не выдержит, если я твои мучения воочию увижу, – начала причитать женщина, и на лицо Прасковьи упали её горячие слёзы. – Уходи, милая моя. Ты и так уже горюшка вдоволь хлебнула! Уходи, прошу!

      – Нет, мама, – прошептала в ответ Прасковья, – не пойду, не уговаривай.

      – Да что ты за дура такая упрямая! – в сердцах воскликнула женщина и стукнула дочь по лбу. – Уходи, говорю!

      – Да не пойду я никуда, мама, – закричала Прасковья, – тут сыночек мой, тут ты, тут вся моя жизнь! Куда ж мне идти?

      – Тише, тише! – прошептала мать.

      Рядом раздались взволнованные мужские голоса. Мужчины услышали их и уже бежали к церкви, громко крича.

      – Вон она!

      – Стой, всё равно поймаем!

      Мать взглянула на Прасковью таким горестным взглядом, будто видела её в последний раз.

      – Прося… – прошептала она.

      – Мамочка, не плачь обо мне, – еле слышно ответила Прасковья.

      Они взялись за руки, словно прощались навсегда.

      – Прасковья! – голос Алексея прогремел на всю округу. – Выходи, всё равно от меня не скроешься!

      Мать сорвала с головы мокрый платок, прижала его к лицу и завыла. А Прасковья поднялась с земли и, скользя голыми ногами по сырой траве, пошла навстречу мужчинам, шатаясь, точно пьяная.

      – Прасковья! – снова закричал Алексей.

      – Здесь я, иду, – ответила Прасковья и вышла к мужчинам.

      Увидев тёмный силуэт, группа мужчин притихла, потом от неё отделился один – тот, что был на голову выше остальных. Это был Алексей. Он подошёл к Прасковье, схватил её за волосы и поволок за собой. Она слышала, как где-то позади неё страшно завывает мать, проклиная Алексея на чём свет стоит. Из глаз Прасковьи тоже лились слёзы. Но она заслужила это наказание. Всё, что бы с ней ни сделали сейчас, – всё будет справедливым.

      Мужчины приволокли её на большую базарную поляну. Дождь всё лил, Прасковья чувствовала, что по уши вымазалась в грязи. Когда её бросили на землю, она подняла голову и взглянула на высокий столб, темнеющий возле неё. Недавно к нему привязывали вора Витьку Дряблого. Он украл у соседа трёх кур. А до этого тут была привязана Анна Рыжая, она оклеветала бывшую подругу, и ту чуть не упекли в тюрьму на несколько лет. А теперь вот привяжут её, Прасковью. За то, что она…

      – Всё, Прасковья! Не собираюсь я больше тебя терпеть, – закричал Алексей.

      Она ничего не ответила и даже не взглянула на мужа – сидела на земле с опущенной головой. Когда мужчины подхватили её под руки и поволокли к столбу, Прасковья вдруг закричала, ей стало так страшно, что душераздирающий крик сам вырвался из её груди. Алексей схватил её за плечи и принялся яростно трясти.

      – Что, страшно тебе стало, паскуда? А когда ты нашего ребёнка своими руками душила, не страшно было?

      Алексей изо всех сил ударил Прасковью по лицу. Она упала на землю, и он принялся озлобленно пинать её ногами. Остальные мужики стояли и молча смотрели на происходящее. Прасковья сжимала зубы от боли, прикрывая руками голову.

      – Тварь! Паскуда! Чуть ребёнка не угробила! Чем тебе Феденька помешал, а? Отвечай! Ну?

      Алексей схватил Прасковью за волосы и стал изо всех сил тыкать её лицом в грязь.

      – На, получай! За всё получай, тварь! За семью нашу, за Феденьку, за жизнь мою переломанную! За весь твой обман! Получай! Получай! – рычал он.

      И тут вдруг откуда-то сзади, из темноты, раздался громкий рёв. Мужики обернулись, пытаясь рассмотреть, кто там. Алексей отпустил Прасковью, поднялся с земли.

      – Это ещё что? – ошарашенно воскликнул он.

      Мужики и сами разинули рты от удивления. Один из них пожал плечами и прошептал:

      – Не