Люди зимы. Дженнифер Макмахон

Она не любила, когда муж задерживался в лесу после наступления темноты.

      «Постарайся не слишком задерживаться, ладно?» – попросила она.

      Но работа шла так хорошо, что Мартин увлекся и сам не заметил, как пали сумерки, как настал и закончился вечер. Он пилил и пилил, и хотя натруженные плечи и руки давно ныли, это была приятная боль. Наконец настал момент, когда в фургон нельзя было больше впихнуть и самое маленькое поленце. Только тогда Мартин отложил пилу, снова впряг лошадь в фургон и начал медленно спускаться по извилистой, каменистой тропе. К этому времени стало уже совсем темно, и он вел лошадь под уздцы, направляя фургон в обход канав, корней и валявшихся прямо на тропе камней. Они уже миновали Чертовы Пальцы, когда лошадь внезапно встала как вкопанная.

      «Ну, давай, пошла!» – прикрикнул на нее Мартин и, потянув поводья, слегка подстегнул лошадь подобранной по пути хворостиной, но она только фыркнула и продолжала упираться. Беспокойно прядая ушами, лошадь уставилась в темноту впереди, словно почуяв на тропе зверя, и рука Мартина потянулась к рукоятке заткнутого за пояс топора.

      «Но-о!» – Он сильнее потянул повод, но лошадь мотнула головой, захрапела и попятилась – и в тот же миг где-то впереди громко хрустнул во мраке сухой сучок.

      «Ну-ну, не бойся! – проговорил Мартин и попытался успокоить испуганную лошадь, ласково похлопывая ее по шее. – Постой-ка здесь, а я пойду, посмотрю, что там такое». – И, выпустив поводья, он достал топор и шагнул вперед.

      Он так и не узнал, что так напугало лошадь в ту ночь – зверь или, может быть, человек. Впоследствии, когда Лусиус расспрашивал его о подробностях, Мартин ответил, что ничего не видел. Быть может, предположил он, лошадь напугал резкий звук или запах какого-то хищного зверя.

      «Вообще-то, мне не очень верится, что твоя старая кобылу могла напугаться звука сломавшейся ветки, – покачал головой Лусиус. – Она ведь у тебя спокойная, как… как я не знаю что. Должно быть, она и в самом деле почуяла медведя или рысь. В противном случае она бы не испугалась неизвестно чего».

      Мартин только кивнул. Он так и не признался ни брату, ни даже Саре, что́ он разглядел в темноте. Белесоватое пятно, похожее по цвету на брюшко совы, только намного больше. И оно двигалось. На его глазах оно сорвалось с нижних ветвей дерева и спикировало на тропу, издавая на лету чуть слышное шипение. Это пятно… оно чем-то напоминало очертания человеческой фигуры, вот только ни один человек не мог двигаться так быстро и проворно. И от него пахло – пахло чем-то вроде сгоревшего на сковородке сала или горелых тряпок.

      Для лошади это было уже слишком. Тоненько, тревожно заржав, она сорвалась с места и ринулась вперед, увлекая за собой тяжелый фургон. Мартин услышал за спиной топот копыт и грохот колес, но страх, который он испытал при виде серого пятна, буквально парализовал его, поэтому отскочить с дороги он