Я построю замок из дождя, из твоих желаний и претензий. Владимир Иванович Корнилов

чудное явленье

      Господь в природе сотворил —

      И хрупкостью душой и тела

      Он женщин мило наградил.

      Идут столетья, не старея,

      Они, как образ божества,

      Несут любовь, порой сомненья,

      В желанья веры, смуту дня.

      И ограждая дар природы,

      Как символ хрупкий бытия,

      Они растлением свободы

      Порой преследуют себя.

2024 г.

      «Мы не из породы дворняжек…»

      Мы не из породы дворняжек,

      Лающих на тень луны.

      Живущих в преклоненьях

      В подобострастьях сомнений тьмы.

      Лицо потерять не заслуга

      Спину гнуть так легко,

      И только достоинство мига

      Сохраняет в чести твоё лицо.

      Мы не из породы дворняжек

      И кланяться – не для нас.

      Мы жизнь проживаем с достоинством

      Не виня в отвращении вас.

      Мы не из породы дворняжек

      Мы из касты, из породы другой,

      Где честь, достоинство, слово —

      Ни блеф, что идет за тобой.

2024 г.

      «Я растворяюсь в красках глаз…»

      Я растворяюсь в красках глаз

      Твоей любви, моих объятий,

      Как долгожданна ты была

      Из сна видений неприятий.

      Я смят, я жив мечтой тебя

      Твоим глазам себя вверяю,

      И убеждений правоты

      Себя мечтой не убиваю.

      Ты из ведений неги дня

      Мечты тобой недостижимый,

      Где искренности бледный лик

      Желаний страх неутомимый.

      Ты наважденье в лике сна

      Беды, метущейся сомненья,

      Неуважения себя,

      Без слёз и страха сожаленья.

2024 г.

      Рассказы

      Nota bene!

      Однажды дядя моего приятеля сказал: «Когда я впервые закурил, мне было 45, и я жалею, что столько лет я потратил зря, и не получил столько удовольствия. Я не могу простить себе этого». Он умирал в 65 от алкоголя. На столе стоял стакан с водкой, а в руке он держал погасшую трубку. Трубка была «Петерсон» и заправлена она была флеком от Гэвиса. Последние годы он не изменял ни себе, ни трубке, ни самым крутым Гэвисам. Он к ним сильно привык и пристрастился. На лице у него не было ни тени страха, ни сожаления. Было просто огорчение, что жизнь заканчивается, а в его столе ещё несколько пачек дурманящего, сводящего с ума табака и трубка. На душе становилось тяжело от одной мысли, что это не будет больше принадлежать ему. Силы его покинули. Он умер, держа в руке погасшую трубку. На столе стоял не допитый стакан с водкой. Он умер, но остался я, который об этом помнил.

ДЕТСТВО

      Детство… Какое замечательное, завораживающее слово. Оно приходит, не спрашивая нас, и уходит, забыв спросить. Тепло родительских рук, Новый год, Дед мороз, так похожий на воспитательницу из соседней группы. Снегурочка, почти копия Таниной мамы. Громадная, под потолок расцвеченная гирляндами и огнями ёлка. Непреодолимое таинство манящего пакета с подарком и незабываемый, просто умопомрачительный запах апельсина. Оранжевый, в пупырышках, с такой очаровательной пипкой, и благоухающей красноватой, сладко пряной мякотью внутри. Это не забыть. Это детство…

      В