Оберег на любовь. Том 1. Ирина Лукницкая

команды куда-то испарились.

      В поле моего зрения периодически попадал одиноко лежащий молодой человек. Взгляд не раз натыкался на его неподвижное тело. Но понять, насколько незнакомец молод и годится ли он в принцы – было невозможно, поскольку тот спал, прикрывшись развернутой газетой «Труд».

      И я перестала обращать на него внимание.

      Глава 7. Солнечный удар

      Даже солнце светит по-особому

      С той минуты, как увидела тебя

Из песни

      Кумушки с соседского покрывала вновь ожили, слегка передохнув после трапезы, и опять намывали кому-то кости. Сейчас они добрались до некой Тоньки, продавщицы из КООПторга – воровки, лентяйки и страшной засранки, у которой, якобы, в огороде все само так и прет, так и прет! «А мужик ее, шо́фер с автобазы, баньку новую срубил на ворованные деньги». Никакими доказательствами фактов воровства, конечно же, тетки не располагали, но в собственные гипотезы верили свято. И ничего, что их обвинения клепались на ходу – раз сами в них верили, значит, так оно и было!

      Окружению не было надобности прислушиваться к их сплетням. Хочешь, не хочешь, информацию закачают вам в мозги и так. Пронзительные голоса разносились по поляне и, вероятно, охватывали площадь радиусом со стадион. Я лениво думала: «Охота им в такую жару языками чесать?». А Соня сказала неожиданно зло:

      – Надоели. Как же! У соседей завсегда и трава зеленей. Сдохнут ведь скоро от зависти.

      …Если я скажу, что мы с Соней ничего не имели против таких вот вредоносных личностей, то совру: с похожими фигурами нам уже доводилось сталкиваться. И откуда они только берутся? Мне припомнилось, как однажды мы имели неосторожность в мороз под тридцатник заскочить в чужой подъезд, чтобы погреть озябшие руки на батарее. Внезапно из дверей напротив выскочила всклокоченная тетка в замызганном халате и с помойным ведром наперерез. Вместо того чтобы направиться туда, куда шла, а именно – к мусоропроводу, она как давай нас отчитывать! Вот тогда мы и узнали, кто мы есть на самом деле. Оказалось, мы с Соней – «две профурсетки», что прокурили всю лестничную площадку, что «шлындаем» целыми днями по подъездам, стены поганим, и вообще – по таким как мы плачет детская комната милиции. На штукатурке действительно зияла предупредительная надпись «Осторожно, злой бульдог!», но выполнил ее кто-то до нас. Стрелка четко указывала на дверь квартиры, откуда выползла змея. Раньше я думала, профурсетка – это что-то безобидное, ну, типа гимназистки, или легкомысленной барышни, но по презрительному тону, которым нас клеймили, догадалась: «Нет, пожалуй, в смысл этого слова жиличка «нехорошей» квартиры закладывала нечто другое – мерзкое и грязное». На наши логичные вопросы: «Не путают ли нас с кем-то?» и «Что, собственно, такого плохого мы сделали?» вместо ответа мы получили лишь дополнительную порцию незаслуженных оскорблений, в сопровождении ора и брызганья слюной…

      – Девчонки, а хочите на лодке покататься? – сквозь трескотню соседок