Студент 3. Рафаэль Дамиров

в одеяло, как римлянка в тогу, и зачарованно уставилась на небольшое кровавое пятнышко на простыне. И Муська возникла тут как тут, как будто ее звали. Вспрыгнув на кресло, смотрела немигающими зелеными глазищами.

      – Это что?.. – тоненьким голоском задала Лена дурацкий вопрос.

      – Это ваши жизненные соки, барышня, – мудрено выразился я.

      Барышня неопределенно хмыкнула, не в силах отвести глаз от вишневой кляксы.

      Ага, значит, прощание с невинностью… – так расценил я это явление. Решил, что попрощалась – и хватит.

      – Так! Что стоим столбом, кого ждем?

      – Вас!.. – закривлялась Лена.

      Меня, так меня. Прошли в ванную, включили душ, оба забрались под его теплые струи… Что там говорить, это было очаровательно. Час, наверное, длились лизания и умиления в сочетании с водными процедурами. Ну, прямо Адам и Ева в раю. Или герои фильма «Голубая лагуна»… Иписьками потыкались, куда же без того. Правда, это была скорее формальность, но приятная.

      Вечер и начало ночи у нас прошли в полной неге. Мы никак не могли насладиться нашими юными телами, Лена давно перестала стесняться, позволяя мне трогать все вплоть до самых секретных глубин. Признаюсь, что я до них добрался, потрогал, делал это очень ласково, а Лена млела, полузакрыв прекрасные серые глаза. Муськуиз комнаты выгнали, она возмущенно поорала за дверями, но потом затихла.

      Нежась в объятиях, мы незаметно задремали, еще и успевая целоваться. Это и вправду словно полусон – то ли было, то ли нет… Я уже приготовился совсем погрузиться в сон, уголком разума подумав, что соседи по общаге могут встревожиться из-за моего отсутствия… но теперь уж не побежишь объясняться. Ладно, не помрут. Ночь поволнуются, а утром явлюсь как Христос народу.

      Но этом я едва не уснул, но ожила Лена.

      – Слушай! – она довольно бесцеремонно подтолкнула меня.

      – Слушаю, любовь моя, – я зевнул.

      – А что зеваешь?

      – Случайно, – я энергично повел плечами.

      Лена с фасоном помолчала, но решила не сердиться.

      – Ты знаешь, – сказала она, – никогда никому не говорила… А с тобой хочу поделиться.

      И тут моя любовь опрокинула на меня странное содержимое своего внутреннего мира.

      Выяснилось, что она часто видит один сон – в разных вариациях, но суть одна и та же. А именно: стоит она, Лена, совершенно голая, и держит на руках тоже голенького новорожденного младенца…

      – И знаешь, я как-то никогда не могу понять, мальчик это или девочка! Просто малыш, и все. Да такой чудесный! Здоровенький, крепыш такой. А я – зрелая женщина в самом расцвете, лет тридцать…

      Да, Лена видела себя гораздо более возрастной и упитанной, самой настоящей аппетитной пышечкой, с такими формами, от которых мужики истекают слюной… И вот она стоит, готовая рыдать от умиления и счастья, готовая покрыть ребеночкамириадами поцелуев, и начинает кормить его грудью. Отчего молодецкое дитя в диком восторге, оно с таким азартом хватает и дерет сиську, что глаза на лоб лезут.

      Лена горячо призналась, что она просыпалась