Скорпионья сага. Cамка cкорпиона. Игорь Белисов

ашцу.

      Слова

      1

      Все это не должно было случиться.

      Я терял ее, едва обретя.

      Думаю, лучше бы наши пути не пересекались. Тем более что как-то сразу не задалось. Нет, в самом деле, какова вероятность встретиться двум людям в многомиллионном городе? Ничтожно мала. Пренебрежительно. И все же, такое бывает. Не я первый, не я последний. Законное утешение.

      Но почему именно я?

      Если называть вещи своими именами, она надо мною попросту издевалась. Не без колкого ядовитого юмора. Это у них в крови. Обобщение достоверное, я-то знаю, о чем говорю. Но знание общего не облегчает мучений частного. Ведь она для меня – единственная. На всем белом свете. Всегда.

      Вертихвостка…

      Наше свидание назначила она сама.

      Выбрала место: у главного входа в Парк Культуры. Я предлагал ей встретиться напротив зоопарка, потому что мне так удобней. Не согласилась. Сказала, далеко. До Парка Культуры ей по прямой, а до меня – делать крюк. Не такой уж и крюк, на мой взгляд, так, закорючка. Не стал спорить, будто знал: конфликт с женщиной – дело гиблое. Знал, хотя опыта не имел никакого. Если откровенно, то я был девственник. И даже не подозревал – насколько.

      Странная она. Зимой аттракционы закрыты. Ледяной ветер с реки. И зачем ей этот культурный парк? Может, ей кажется романтичным бродить по дорожкам среди кряжистых черных деревьев? Или может, захочет пройтись по Кольцу?

      Первое лучше. Для меня, меланхолика, сплетать слова в нить неспешной беседы – привычное дело и хороший шанс преуспеть. А вот дефиле вдоль шикарных витрин грозит обернуться конфузом. Я никогда не водил девушек в рестораны. И даже в самые простенькие кафе. У меня и девушки-то раньше не было. А главное – денег. На цветочки едва наскреб.

      Прибыл заранее, боясь опоздать. Вроде, успел. Застал все таким, как и полагал – и аттракционы, и ветер. Пустое пространство, вымороженное, обесцвеченное, лишь кое-где пестрило прохожими. Слякоть недавней оттепели прихватило ледком. Вяло мела поземка.

      Шмыгая носом и шелестя целлофаном, я прохаживался вдоль колоннады входа. Хмурая контролерша на меня косилась. Я то и дело косился на циферблат. Часы торчали на фонарном столбе, но я вдобавок заглядывал под рукав. И мои собственные, и фонарные неторопливо ползли. Перевалив назначенный час, двинулись дальше. Пять минут, десять, четверть часа. Я вытягивал шею. Девушки не видать… Двадцать, двадцать пять, полчаса. Цветы заиндевели. Она не спешила… Тридцать пять, сорок, сорок пять, без десяти, без пяти – круглый час дурацкого ожидания!

      Я плотно запахнул воротник. Стал постукивать нога об ногу. Зажал в зубах, уж не помню которую, сигарету.

      А она все не шла.

      Кому-то моя история покажется смешной. Я сам, бывало, нет-нет, да и похихикивал. Чаще – над другими. Потом научился над собой. Но я опоздал – опоздал понимать смешное. А значит, опоздал спинным мозгом предчувствовать невидимое приближение катастрофы.

      Всем известно, что смех – это лекарство. Но мало кто помнит: всякое лекарство суть яд. Привыкая к лечебной ядовитости, мы временно глушим боль, однако же не делаемся здоровее. Поддерживаем себя искусственно, прикидываясь естественными, умение лгать называем умением жить, почти искренне верим в остроумную свою бодрость, хотя большую часть времени проводим в тупом и усталом сне.

      Вот только природа не прощает заигрываний с ядом. Чувство юмора природе неведомо.

      Это становится ясно, когда ты вдруг просыпаешься. Годы спустя осознанно раскрываешь глаза. И видишь, как шатко у тебя ногами.

      И чувствуешь: шею обвила петля.

      Главное в этот миг – не дернуться… Никаких резких движений… Осторожно заводим в петлю пальцы рук… Берем в свои руки остаток жизни… Теперь все зависит от решения. Его необходимо принять. Но чтобы решение не оказалось ошибочным, следует понять, почему ты здесь и в таком положении. Еще раз переосмыслить судьбу. Перелистать, страница за страницей. Дойти до самого конца.

      Вспомнить, с чего все началось.

      Мы познакомились с ней в дороге.

      Был февраль 1990-го. Вообще-то ни в какое путешествие я не собирался. На авантюру меня подбил Кеша. С подачи Андрона. Оба – мои однокашники. Мало того – друзья.

      Андрон был всегда деловым. Помимо учебы на биофаке, занимал должность в университетском профкоме, и пока все лоботрясничали, делал карьеру. В то время слово «карьера» считалось ругательным. Участие в «номенклатуре» также не вызывало симпатий. Андрона, впрочем, уважали как человека серьезного и ценили за возможность добыть через профком какой-нибудь дефицит.

      Он-то и предложил путевки.

      Кеша зажегся, будучи личностью энергоизбыточной. К примеру, учился он с безответственностью кандидата на вылет, но как ни странно, в последний момент все «хвосты» сдавал. Его цепкого ума хватило бы на самый красный диплом, но Кеша не усердствовал, предпочитая жить, а не готовиться к жизни. Вокруг него всегда сиял ореол разных событий, пульсировало деятельное