Фотограф. Мэри Дикси Картер

следующий день я проснулась словно с похмелья: поздно и с головной болью, – хотя накануне вечером выпила совсем немного. Первым делом схватилась за телефон. В прошлый раз, когда я присматривала за Натали, Амелия написала мне рано утром, но на этот раз сообщения не было. Через двадцать минут я проверила телефон еще раз. И потом еще раз. Я надеялась, что наши отношения стали крепче, и боялась отката назад. Выпив чашку кофе, я приняла душ, оделась, снова проверила телефон, а затем собрала технику для запланированной на этот день работы.

      Приехав на место, я вышла из лифта прямо в угловой двухуровневый пентхаус: шестиметровые потолки, белые дубовые полы, ухоженная терраса и потрясающий вид. Отсняв более восьмисот вечеринок, устроенных богатыми жителями Нью-Йорка, я больше не впечатлялась размером жилища, произведениями искусства, дорогой мебелью или отделкой – все же у большинства богатых людей дурной вкус и второсортные дома. Можно нанять людей, которые расскажут, какие покупать картины, посуду и простыни, в какой цвет красить стены, но тогда результат не отражает личность, вкус или внутренний мир хозяев. Как и при любом общем представлении о хорошем, итог получался, скорее, плохим.

      Дом Страубов был другим. Амелия и Фритц не проектировали свой дом в попытке воссоздать то, что они видели раньше. Они сами были художниками. У них было свое видение.

      Я пришла раньше всех гостей. Семилетний Бо́рис сидел в гостиной один, играя во что-то на планшете. Я подошла к крепкому на вид мальчишке и вручила ему коробку, обернутую зеленой бумагой и серебряной лентой.

      – С днем рождения! – сказала я.

      Он взял сверток и положил его на пол у своих ног, а затем прыгнул на него всем весом. Подняв раздавленный сверток, он вернул его мне с ехидным выражением лица.

      – Не хочу вечеринку, – сказал он. – Не люблю никого из приглашенных.

      Я вертела в руках смятый подарок, впервые заметив, что моя зеленая блузка сочетается с оберточной бумагой.

      – Даже меня? – Я улыбнулась мальчику.

      Он внимательно осмотрел на камеру на моей шее и наморщил нос.

      – Особенно тебя.

      Отойдя от Бориса, я решила повторить попытку через несколько минут.

      На кухне встретила Симону, шеф-повара, которая готовила свиные отбивные и канапе с козьим сыром.

      – Привет, Дельта, – сказала она мне, когда я подошла, а затем тихо добавила, кивнув в сторону Бориса: – Маленький засранец.

      За эти годы я выработала невозмутимое выражение лица, в котором не было ни согласия, ни отрицания. И это было выражение, которое я продемонстрировала Симоне. Не хотела, чтобы во мне видели сплетницу. Откровенно говоря, она недооценивала хозяев: такое отношение точно чувствуется. Многие из моих клиентов были вульгарными, поверхностными, высокомерными или наглыми. Но они не были глупы. Они ожидали, что люди, работающие на них, будут проявлять уважение, независимо от того, искреннее оно или нет. Я рано усвоила этот урок от Эмили Миллер – светской львицы, которая работала