Дикая карта. Ольга Ерёмина

и родной дом под угрозой.

      Но вот ударила с Водяной башни пищаль, и Митрий вспомнил: моё место – подле князь-воеводы. Побежал не по-детски, вприпрыжку, как бегал ещё недавно, а словно ссутулившись.

      Засуетились на Волкуше-горе поляки – и вновь рыгнула ядром Трещера. Вслед за ней затявкали по холмам пушки.

      Воеводы повелели стрелять по литовским орудиям.

      Влас Корсаков, старший над пушкарями, сам поднялся на Водяную башню, колдовал над орудиями. Били по Терентьевой роще и по Волкуше.

      Ждали второго выстрела осадной пушки.

      И когда отслужили обедню, вновь пальнули по турам, окружавшим Трещеру. Ждали, что будет, но выстрела всё не было.

      Влас Корсаков перебежал на Круглую башню, оттуда палил по Терентьевой роще, повернув все орудия в одну сторону.

      И грохот раздался, и пороховой дым окутал рощу. И кричали на Круглой башне, и благодарили Бога, и молились – замолчала страшная пищаль. После уже узнали, что, с Водяной башни бия, повредили ей пороховницу, а ядро с Круглой башни повредило устье.

      Засуетились людишки на Волкуше. Запрягли несколько пар сытых крестьянских лошадей, и те потащили Трещеру на телеге с огромными колёсами в сторону Москвы. С Трещерой отъехало триста человек казаков – понадобились, вишь, люди царьку Тушинскому.

      И решили поляки отомстить за великую пищаль и одновременно хозяйственный вопрос решить. Год выдался урожайный, зерна захвачено довольно, но из зерна хлеб не испечёшь. Мука нужна.

      Мельница же – вот она, на Кончуре. И сейчас мелют там на монастырский обиход. Сидит там на стороже сотенный голова Внуков со своими ребятами, его голыми руками не возьмёшь. И в Подольном монастыре – из детей боярских Ходырев, опытный и храбрый старшина, с ним полсотни конных и полсотни стрельцов и дюжих крестьян.

      16 октября 1608 года

      Ещё один погожий день угасал, заря полыхала над Красной горой. Туда уходила Дмитровская дорога, оттуда по-прежнему прилетали в крепость гостинцы от Сапеги – не часто, но постоянно, и попадали они куда придётся – то в клеть, то в корову, то в поленницу. Раз угодило ядро, прости господи, в нужник – пришлось новую яму под это дело рыть.

      Звёздное небо новолуния раскинулось над лесами, над пожнями и стернёй, над лугами и ловлями рыбными, над хмельниками и огородами. И везде-то люди трудились – что ни день, то новое заделье. И только осаждённые места себе не находили. Не привыкли они, особенно крестьяне, к строгому затвору, а тут – ни вестей, ни новостей.

      Чу! Весть прилетела! На мельнице – из рушниц палят!

      Митрий уже бежал к молодому князю Долгорукову, что занимал со своими молодцами половину трапезной: готовьтесь к вылазке!

      Когда открылась калитка возле Святых ворот и выскочили из неё рощинцы, поскакали к мельнице, там уже вовсю кипел бой: подоспевший из Подольного монастыря Ходырев рубился с самим паном Лисовским. Оба были сильными, рослыми, ловкими, сабли так и ходили.

      Молодой Долгоруков повернул свою сотню на стан лисовчиков. За ним из ворот бегом ринулась сотня