Физика любви. Юля Артеева

к нему обращаюсь и мечтаю, что когда-нибудь скажу ему это вслух, а не на полях учебника. Там же строчки из популярных песен. Все про любовь. Эта книга – огромная валентинка. Это не просто признание в любви, это почти помешательство. На секунду мне даже становится противно от себя. О чем я только думала?

      Дверь в комнату открывается, я вздрагиваю и тут же захлопываю учебник.

      Но мама туда даже не смотрит, молча ставит мне на стол чай, тарелку со свежими булочками и выходит.

      Я замечаю всплывающее окошко на ноутбуке, и глаз выхватывает сочетание двух заветных букв – «Я» и «Н», сердце замирает. Но когда я читаю полностью «Глеб Янковский», оно снова бьется, да еще как. Трепыхается в грудной клетке, как придушенный кролик. Потому что Глеб пишет мне:

      Привет, Яна, душа моя.

      

 Глеб Янковский нравится ваше фото.

      

 Глеб Янковский нравится ваше фото.

      Глеб Янковский хочет добавить вас в друзья.

      

 Глеб Янковский нравится ваше фото.

      Я открываю диалог и отвечаю ему.

      Яна

      Что тебе надо?

      Глеб

      Немного тепла, Янчик, и вежливости. Для начала поздоровайся. Я же поздоровался

      Яна

      Привет

      Глеб

      Нет, не так

      Яна

      Привет, о прекраснейший и сексуальный из богов

      Глеб

      Не то, что я хотел, но уже лучше ☺

      Яна

      К чему этот цирк? Если ты хочешь все рассказать Яну – рассказывай. Если тебе что-то от меня нужно, так говори

      Глеб

      Я могу не только рассказать. Но я пока не придумал, что именно мне от тебя нужно. Придется нам с тобой перебирать варианты. Спокойной ночи, Янчи, ты очень красиво рисуешь

      Изможденно откидываюсь на спинку кресла. Я в аду, это совершенно точно. Вокруг тьма, языки пламени, а выхода нет.

      Он может не только показать. Что это значит? Пару секунд я думаю, а потом тянусь за учебником, наспех пролистываю его. Потом еще раз. И наконец замечаю, что после девятнадцатой страницы идет сразу тридцатая. Он вырвал их. Глеб вырвал страницы, и одному богу известно, что я на них нарисовала. Или написала. И я так говорю, потому что совершенно очевидно, что я себя не контролирую и даже под дулом пистолета не смогу ответить, что там за художества.

      Остаток ночи я провожу с ластиком, стирая все следы своей маниакальной любви к Яну Барышеву из всех своих учебников. Засыпаю одетая на нерасправленном диване, и всю ночь мне снятся змеи.

      Глава 6

      Утром я открываю глаза и потягиваюсь во все стороны, чтобы размять мышцы. Кажется, я ни разу не пошевелилась, пока спала. В окно светит солнце, небо чистое и приветливо синее. Я сонно улыбаюсь.

      Мгновение, и на меня наваливаются воспоминания вчерашнего дня. Я закрываю лицо руками. Боже мой. Глеб Янковский, сущий дьявол. Он всегда казался мне высокомерным. Или неприступным. Или неприветливым. Я не знаю! Судя по всему, он действительно совсем не лапушка.

      Потирая