Сиония. Израиль за краем света. Владимир Семибратов

в багровые тона, а богатый событиями день плавно перетекал в богатую событиями ночь. Ночь под звёздами с телескопом, когда будущие жители колонии Израиль, неоднократно слушавшие лекции Мигеля де Тореса о множественности миров, благодаря четырем огромным зрительным трубам, смогут наглядно убедиться в правоте его слов. Правда, изначально эти четыре огромные, установленные на треноги зрительные трубы, стоившие к тому же немалых денег, имели чисто утилитарное, не имеющее прямого отношения к науке назначение. Их предполагалось использовать как средства дальней разведки, для обнаружения приближающегося к поселению противника. Но Мигель де Торес, моментально положивший на них глаз, как только узнал, что среди военного имущества экспедиции существует такое, как он выразился, оптическое чудо, уговорил Исаака Штерна использовать эти, во всех отношениях выдающиеся оптические инструменты не только в целях обороны будущих поселений колонии Израиль, но и для науки. И вот сегодня, если так можно выразиться, должна была состояться проба пера. Тем более погода располагает, на небе ни облачка, а потому после ужина все поспешили на береговой откос, где уже были выставлены все четыре подзорные трубы, именуемые Мигелем де Торесом по-научному, на греческий манер, телескопами.

      Сумерки в низких широтах коротки. Солнце утонуло в волнах, и почти сразу тихая тропическая ночь опустилась над островом Тристан да Кунья. Небо сияло, и ничто, даже лёгкая дымка, не скрывала блеска созвездий. Бархатно-чёрный купол неба протянулся от зенита до горизонта, и среди множества звёзд, как гранёный бриллиант, сияла, заходящая вслед за солнцем, Венера, тонул в волнах океана уже готовый закатиться Меркурий. А с противоположной стороны, на востоке, там, где рождается день, ровным, немигающим светом светились кроваво-красный Марс, серебристо-желтоватый Юпитер и свинцово- серый Сатурн.

      Меркурий и Венера Абрахама Ван-Вейдена не впечатлили. Он наблюдал их и раньше в подзорную трубу. Маленькие полумесяцы без каких-либо подробностей. От телескопа диаметром в шесть дюймов (примечание: 33) он ожидал большего, хотя справедливости ради надо было признать, что чёткость изображения, даваемого телескопом, не шла ни в какое сравнение с чёткостью изображения, даваемого подзорной трубой. Марс наблюдать оказалось куда более интересно. На поверхности оранжево-красноватого шарика были хорошо различимы светлые и тёмные пятна, контуры которых очень напоминали земные материки и моря.