Легенда. Кодекс Чести. Алина Романова

глубине души Агата не верила, что даже такие радикальные средства могут чем-то помочь, коли внешностью Господь обидел. Но чуточку же можно подправить недостатки? Например, подбрить волосы на лбу или улучшить цвет лица, выпивая по утрам стакан уксуса? А и невелик грех, главное, на исповеди покаяться. Но раз леди такая несговорчивая, то пусть ходит как чумичка, ей же хуже.

      – Ешьте, пейте, да поправляйтесь поскорее, а то уж у меня сил нету ваших кавалеров отгонять, – брюзжала она, поднимая крышки судков.

      – Каких кавалеров?

      – Да целые табуны сюда рвутся, будто здесь им вертеп какой!

      – Нет, а кто? Скажите, Агата, будьте душечкой!

      – А вот вы сначала съешьте всё, тогда и скажу… Доктора-то вам целый консилий устроили! Ну, про сэра Гавейна ничего дурного не подумаю…

      Она оглянулась, будто упомянутый сэр мог выскочить из сундука.

      – Мужчина он степенный, мрачный только. Да что ж, работа у него такая. Брат Илай тоже человек достойный, учёный, стало быть. Отец Кефа – тоже понятно. А остальные… нечего им тут делать, так я всем и сказала!

      – Значит, это мне не приснилось! – девушка с удовольствием откинулась на высоко взбитые подушки. – Я всё съем, обещаю, Агата. Так кому вы сказали, что им нечего тут делать?

      – Ну, перво-наперво, молодому графу нашему. Я очень почтительно, но твёрдо велела передать, что пока вы не очнётеся, то к вам не пущу.

      – Так и велела?

      – Да, так! Вот, мол, леди придёт в себя, так милости просим, а до того – ни-ни. Потом Бальди, охламон, здесь вертелся, как ни выйду за дверь – он тут как тут! Слуги эти да оруженосцы всё сплошь охальники, развратники да пьяницы. Ничем господ не лучше! И, верите ли, госпожа, лапы так и суют куда не надо.

      – И вам суют, Агата?

      – Ещё чего! Пусть только попробуют! – она стиснула солонку с такой силой, словно это была шея упомянутого охальника.

      – Я девушка честная, блюду себя в строгости. Жених у меня был, леди Алиса, так его на охоте кабан засёк. У меня и памятка имеется, вот!

      Горничная выпростала из одежды дешёвенький медальон.

      – Видите? Здесь и нинциалы написаны: «Жэ. Ны.» – Жеан Никльби, а цепочка сплетена из его волос.

      – Вот как!

      – Да-да, так что прошлое наше я сохраняю.

      – А как насчёт будущего, Агата? Дама вы видная…

      – Уж вы и скажете, госпожа! – она довольно поправила чепчик. – Ну, может кое-кто так и думает, но я этому кое-кту ничего не позволяю. Вот пускай женится, как полагается, тогда и дело будет.

      Агата неожиданно захихикала тоненько, как девочка. Потом вдруг насупилась.

      – Ещё забегал парнишка такой шустрый. То ли Шура, то ли Шмурра… вертится, как волчок, и всё зубы скалит. Видать, молодой, да ранний, – бурчала Агата, крепко невзлюбившая за что-то Шарру.

      (Впрочем, Алиса скоро убедилась, что та была не одинока в этом.)

      – Ещё молоко на губах не обсохло, а туда же!

      – Куда же? – полюбопытствовала Алиса.

      – А