Не оставляйте нас. Яна Каляева

и по отсеку пробежал легкий ветерок, отдающий ржавчиной. Их дом все еще был электрифицирован, и отсек освещала тусклая встроенная лампа.

      Дом… Вдоль стен развешано немного оставшейся от деда одежды. В углу старая пластиковая посуда. В изголовье маминой спальной панели – маленький триптих с изображениями Маркса, Иисуса и Че. Корпам нет дела до того, во что верит биомусор.

      Индира понимала, что нужно что-то сказать на прощание, но никак не могла подобрать слова. Мама останется одна, а ей же уже почти сорок… От таких мыслей Марс терял свой величественный блеск. Но Индира должна попытаться попасть туда, ведь на Земле ей не разрешат завести детей. А если она, как мама, родит без лицензии, какое будущее ждет ее ребенка здесь?

      – Я… я постараюсь сделать все так, чтобы ты, и дед, и папа – вы все могли мной гордиться. У меня обязательно будут дети… это же важно, правда?

      – Важно только, чтобы ты была счастлива, девочка моя. Чтобы чувствовала, что живешь полной жизнью. Жаль, на Земле это стало так сложно. Но если корпы тебя отбракуют и ты вернешься домой, это не значит, что я буду гордиться тобой меньше, – мама мягко улыбнулась, и Индира в который раз поразилась, насколько же красиво ее лицо под сетью морщин. – Если же ты улетишь на Марс, я каждую ночь буду смотреть в небо и знать, что где-то там, среди звезд, живет лучшая в Солнечной системе девочка. День, когда ты родилась, был самым счастливым в моей жизни, этого у меня никто не отнимет. И я никогда, никогда не буду чувствовать себя оставленной.

      Глава 4

      Виктор

      – Скажите, Виктор, что для вас Марс?

      Виктор размышлял об этом всю сознательную жизнь, и сейчас осуществление мечты зависело от того, сможет ли он достойно ответить на этот вопрос. Но за неделю в медцентре он так одеревенел, что никак не мог собраться с мыслями, потому несколько мучительно долгих секунд молчал и тупо смотрел на собеседника.

      Марс, разумеется, был для него всем – как, впрочем, и для любого, кто мечтает прожить жизнь не зря. Но с этим медцентром не задалось с самого начала. Сперва Виктор опоздал на удобную платформу, сел на следующую и всю дорогу до Лондон-Сити тревожно глядел на часы, хотя вроде бы успевал. В Лондоне перекрыли целый квартал: очередной псих с А-вирусом взорвал себя на площади. Взяли такую моду, причем использовали взрывные устройства, разбрызгивающие зараженную кровь на сотни метров – пытались отомстить за свою беду всем, до кого только могли дотянуться. Роботакси долго объезжало заблокированный район кривыми доисторическими переулками, но ветер и сюда доносил облака едкого дезинфекционного тумана, так что пришлось отключить вентиляцию.

      В окнах домов горели огоньки, в основном зеленые, но пару раз попадались и красные: автоматика социальных служб была перегружена и являлась утилизировать труп и дезинфицировать капсулу с задержкой. Три года назад в Европейском конгломерате был принят закон, по которому каждая вирт-капсула обязана подавать визуальный сигнал,