Останься в Вейзене. Анастасия Зарецкая

Стены оранжевые, как янтарь, столы насыщенно-коричневые, а доска синяя. Ещё бы проектор повесить, но, раз уж здесь даже кино ещё не изобрели, то о проекторах не стоит и заикаться.

      Я опустилась на стул. Прекрасный стул, с мягкими подушками, очень удобно сидеть… И принялась уныло вертеть в руках обнаруженный на столе карандаш. Бумага здесь тоже была, целая стопка. Чуть-чуть желтоватая и очень плотная.

      Студенты не заставили себя долго ждать. И стали появляться один за другим, строго выдерживая интервал. Косились на меня, бурчали что-то невнятное и занимали места. Первый, второй, третий. Тридцатый, пятидесятый. Сто двадцать шестой. Ирмалинда почти угадала.

      Звонок прозвучал неожиданно, возвращая из мира арифметики… куда? Сама хотела бы знать. Я поднялась со стула, и студенты подскочили следом. Здесь тоже есть традиция приветствовать преподавателя, или это они за мной невольно повторили?

      Стоят теперь и смотрят, как совята. Различимы только черные мантии и круглые глаза.

      – Здравствуйте, – произнесла я. Думала, что никто меня не расслышит, но звук резво долетел до противоположной стены. Хорошая здесь акустика, в самом деле, можно ставить спектакли. – Присаживайтесь, пожалуйста. Рада, что мы сегодня собрались все вместе. Поскольку мы видимся в первый раз, позволю себе представиться. Меня зовут Варвара. Сейчас напишу на доске.

      Я взяла кубик мела – здесь под мел выделили элегантное фарфоровое блюдце. И принялась выводить имя, которое писала уже тысячи раз: Варвара. Я могла бы написать его с закрытыми глазами, поскольку точно помнила, когда мне надо вести руку вниз, когда вверх, где идёт петля, а где закругление. Однако вот какой диссонанс: на доске вырисовались знакомые буквы, однако рука шла каким-то совершенно непривычным образом.

      Когда имя было написано, я отшагнула назад. Моргнула, и на мгновение мне показалось, что вместо привычной кириллицы на доске значатся неизвестные символы, что-то вроде упрощенных иероглифов. Моргнула ещё раз, и поверх них возникли буквы: В, а, р… Я бы самой себе посоветовала спать побольше, но, так сложилась ситуация, больше уже некуда.

      Непонятное что-то, позже разберусь. Надеюсь.

      Я повернулась к моим несчастным студентам и попыталась улыбнуться:

      – Итак, начнём мы с вами с простого. Как называется предмет, ради которого мы здесь собрались?

      Сидят, смотрят и молчат. Ну что же это такое.

      Небольшой, но опыт в преподавании у меня есть. Два года, во время собственного обучения в магистратуре, я вела у бакалавров лабораторные работы по неорганической химии по просьбе моего тогдашнего научного руководителя. Правда, под мою ответственность попадали одновременно всего десять студентов, каждого успевала вдоль и поперёк изучить, пока они мне отчёты сдавали… И ещё – парочка сотен колбочек, из которых до конца семестра доживала в лучшем случае половина…

      – Я буду рада, если вы станете отвечать немного охотнее. Поскольку мы не виделись с вами прежде, мне нужно понять, какой у вас сейчас