Ледяная река. Ариэль Лохен

кузни – из-за грохота Чарльз все равно меня не услышит, – а просто открываю ее, не окликая хозяина. Муж Бетси шагает взад-вперед, бормоча проклятия и молитвы. Он абсолютно беспомощен и полностью виноват в недавних мучениях жены.

      Заметив меня, Чарльз поднимает голову и опускает молот на раскаленный добела кусок металла с такой силой, что утоптанный земляной пол у меня под ногами вздрагивает. В помещении пахнет горячим металлом и спекшейся землей, по́том и страхом. Чарльз Кларк выпрямляется, откладывает молот и откидывает со лба сбившиеся влажные волосы. Он начинает лысеть – на висках волосы уже редеют – и поэтому выглядит старше своих тридцати лет. Темные волосы. Темные глаза. Темная борода. Если б Чарльз не заинтересовался кузнечным делом, из него бы вышел неплохой пират.

      Он косится на меня и тут же отводит взгляд.

      – Жена жива? – спрашивает он, потом прокашливается, стараясь скрыть чувства, которые его охватили.

      – Да, конечно. Жива-здорова.

      Чарльз почти что дрожит – я впервые вижу его в таком состоянии. Его накрывает волной облегчения, колени у него подгибаются, но он берет себя в руки и разворачивается ко мне.

      – А ребенок?

      – Легкие у нее здоровые.

      На лице его отражается даже не разочарование, а уныние. Он сжимает зубы, потом скрежещет ими, и я вижу, как у него подергивается подбородок. Сглотнув, Чарльз наконец спрашивает:

      – Бетси уже дала ей имя?

      – Мэри.

      – Я надеялся на сына.

      – Я знаю.

      – Из-за кузницы. Мне нужна помощь. Я… – Чарльз берет себя в руки и замолкает, явно смутившись. – Я очень люблю своих дочек.

      – Я в этом не сомневаюсь.

      – Просто мне нужны еще руки. Столько работы! И я хотел его всему научить.

      Я даже не пытаюсь сказать Чарльзу, что нет никакого «его» и что от младенцев в любом случае в кузнице толку мало. Что пройдет как минимум десять лет, прежде чем сын – если он у него будет – сможет внести хоть какой-то вклад в семейное дело.

      – У тебя в помощь есть Джон Коуэн. А может, и сын все-таки родится. Бетси еще молода, и ты тоже.

      Чарльз кивает, будто принял важное решение.

      – В следующий раз постараемся получше. Я уж об этом позабочусь.

      Вот глупец.

      Я делаю шаг вперед, в сторону нагретых докрасна кирпичей, и касаюсь руки Чарльза, мускулистой, покрытой шрамами и теплой от огня. Если на ней когда-то и росли волосы, их давно спалило.

      – Погоди хотя бы несколько месяцев, – говорю я ему. – Самое меньшее, несколько месяцев. Если хочешь сына, дай ее телу время восстановиться. И даже тогда Бог решит, кто у вас родится, а не ты. Ты меня понимаешь?

      – Я же не жестокий.

      Ну да, только привередливый и неблагодарный. Но вслух я этого не говорю. Чарльз из тех людей, которые правду услышать могут, но только если не говорить о ней прямо.

      – Бетси сейчас этого мало. Ей нужно, чтобы ты был мягок. И терпелив.

      Он не отвечает, так что я сжимаю его плечо напоследок и ухожу, чтобы не