Нерон. Блеск накануне тьмы. Маргарет Джордж

я и встал.

      В комнату решительным шагом вошел Тигеллин с пачкой документов в руке. Подойдя ко мне, он чуть ли не ткнул меня этими документами в грудь. Я спокойно их взял и положил на стол.

      – Цезарь, полагаю, тебе лучше их просмотреть! – резанул преторианец. – Это крайне важно.

      – Тигеллин, я ценю твое рвение, но сейчас уже поздно и у меня нет никакого желания просматривать документы.

      Преторианец схватил со стола один из них:

      – Прочти хотя бы вот этот! Впрочем, в этом нет нужды – я могу пересказать тебе его содержание. Сеть забросили шире, отловили еще множество христиан. Как раз к казням поспели. Так что теперь можно сказать, что мы отловили большинство. И один из них укрывается у тебя «под крылом». Вот он! – С этими слова Тигеллин подскочил к Гесперу и, схватив того за плечо, рывком поднял на ноги.

      – Что?! – опешил я.

      – Он с ними. Один из признавших вину назвал его имя. И среди прислуги Поппеи есть еще несколько таких же.

      Не слушая Тегеллина, я посмотрел на Геспера:

      – Это правда?

      – Да, цезарь.

      Это было за пределами моего понимания.

      – Но как такое может быть?

      – Ты думаешь, что артист не может быть христианином? – вопросом на вопрос ответил Геспер. – И что же, по-твоему, может этому помешать?

      – Они… Они – враги государства!

      – Неужели ты веришь в эту ложь? Говорю тебе: мы не враги государства.

      – Тогда почему люди постоянно об этом твердят? – продолжал давить я.

      – Ты, как никто другой, знаешь, что людская молва и истина – это далеко не одно и то же. В конце концов, люди говорят, что это ты поджег Рим. Правда ли это? Нет.

      Тигеллин махнул стражникам:

      – Уведите его!

      – В моем дворце я отдаю приказы, – остановил его я. И снова повернулся к Гесперу. – Я знаю, что ты не участвовал в поджоге Рима. Тебе не обязательно присоединяться к остальным. Ты невиновен.

      – Если не присоединюсь к ним, тогда действительно стану виновным. Но не в том, что разжигал пожар, а в том, что оставил Иисуса. А я скорее умру, чем пойду на такое. Так что пусть меня арестуют.

      У меня голова шла кругом. Бред какой-то! Почему он так стремится навстречу своей гибели?

      – Если ты признал, что, не открывшись как христианин, оставишь Иисуса, почему не заговорил раньше? Почему молчал все это время?

      Ну вот теперь я его поймал! Он определенно хотел жить.

      Геспер улыбнулся. А я вспомнил Павла – у того была такая же отрешенная улыбка. Что они за люди? Что в них вселилось? Что ими движет?

      – Иисус говорил нам: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой»[73]. Гонения и травля – это не то, к чему мы стремимся. Но когда гонители нас настигают, мы должны сохранять твердость.

      – Не понимаю, что это значит?

      – Мы без страха признаем – кто мы и за кем следуем. Иисус говорил: «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным. А кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным»

73

Евангелие от Матфея 10: 23.