.

он пригладил украшенные полевыми цветами и драгоценными камнями волосы, что свидетельствовало об его истинной природе.

      – А я оставался в Кумах, – сказал, возвращаясь к предмету разговора, Петроний. – Молился, чтобы уцелели мои дома на Авентине.

      – Это не исключено, – заметил я. – В той местности удалось спасти несколько небольших участков. Эта территория пострадала во время второго возгорания.

      Но правда была в том, что надежды на то, что его дом устоял, практически не было.

      – Подозрительное возгорание… – протянул Петроний.

      – О чем ты? – не понял я.

      – Оно началось возле дома Тигеллина, – напомнил мне Петроний. – Ходят слухи, что это его рук дело.

      От неожиданности я даже потерял дар речи. Вспомнил, как самоотверженно бились с огнем Тигеллин и его люди.

      Наконец возмущенно воскликнул:

      – Чушь! Бредовые домыслы. Нет, хуже – клевета!

      Петроний пожал плечами, как будто ложные обвинения – это мелочь и на них можно не обращать внимания.

      – Не уходи от разговора, – упорствовал я. – Откуда взялись эти слухи?

      Петроний приподнялся на локтях:

      – Откуда вообще берутся слухи? Никто не знает. Их не отследить, они просто возникают, и всё.

      – Но это гнусная клевета! Подлое поношение!

      – А скоро все может стать еще хуже, – проронил Сенецио. – Люди всегда ищут виновника, жаждут расправы над главным злодеем.

      – В таком случае им придется винить во всем богов, – отрезал я.

      – Ах да, боги… Вот почему мы здесь. – Петроний элегантно, на правах хозяина, взял бразды правления нашей встречей в свои руки. – Давайте отбросим дурные мысли. Забудем об отчаянии и боли и перестанем беспокоиться из-за недавнего бедствия. – Он встал с грубой плетеной кушетки и, выйдя в центр поляны, поднял руки, призывая нас к тишине.

      Как только мы умолкли, сразу стали слышны звуки леса: сначала скрип покачивающихся деревьев, потом мелодичный посвист ночных птиц и где-то на краю поляны – тихое кваканье лягушек. А еще я сразу ощутил запах хвои, чем-то напоминающий аромат сухих специй.

      – Пан – бог долин и лесов… – Петроний достал свою свирель. – Это его инструмент. Для детей свирель что-то вроде игрушки, но, когда на ней играет Пан, ее простые звуки превращаются в восхитительную затейливую мелодию. – Он поднес свирель к губам и, подув, извлек несколько нот, которые прозвучали так, будто он пытался кого-то ублажить. – Теперь вы, – предложил он нам.

      Мы достали свои свирели и заиграли по очереди. Кто-то играл неловко, как ребенок, кто-то легко, как настоящий пастух.

      – Вот так мы его и призовем, – объяснил Петроний. – Выманим из пещеры, где он отдыхает.

      – А зачем его призывать? – спросил Квинциан. – Для чего он нам здесь нужен?

      – Мы призовем Пана, потому что он был объявлен мертвым! – ответил Петроний. – А мы не можем этого допустить.

      – Как бог мог умереть?! – изумился Вителлий.

      – Боги умирают, когда мы перестаем в них верить. И Пан был объявлен