В поисках счастья. Tim D. Arden

сквозь тишину. – Садись к маме.

      – Не называй меня сыном, это унизительно! – Рэй сорвался, не в силах удержать бурю гнева, что разрасталась в его груди.

      Отец не дрогнул.

      – Я никогда не перестану называть тебя своим сыном.

      – Прекрати! Это омерзительно слышать от убийцы! Ты убил Люка? За что ты убил Люка? За что убил ту девочку? Ты чудовище! Ты заслуживаешь смерти!

      Слова Рэя резали воздух, как острые лезвия. Но Норман лишь тихо усмехнулся, на его лице не дрогнула улыбка.

      – Ты правда считаешь, что я Демон Эгертона? – его хриплый смех был почти бесшумным, но тянул за собой ноты печали. – Значит, ты действительно веришь, что я убийца…

      – Разве это не так? – резко выпалил Рэй, ощущая, как его внутренняя боль и напряжение накрывают его с головой.

      Но улыбка отца не исчезала, напротив, она будто становилась глубже, мрачнее. Без единого слова, Норман медленно встал, и, обращаясь к охранникам, бросил короткое:

      – Все. Я закончил.

      Этот момент навсегда остался в памяти Рэя – сцена, когда он увидел, как его отец, несмотря на все обвинения, сохранял тот же холодный, непроницаемый облик. Демон, который прятался в тени, ухмылялся своему проклятию.

      В сердце Рэя бушевала ненависть, невыносимая, как буря, все из-за той проклятой улыбки. Он хотел, чтобы отец умер, и как можно скорее, но где-то в глубине души вспыхивала искра противоречий. Он не желал ему зла, он хотел вернуться в прежнюю жизнь: школа, дом, друзья. Поимка убийцы больше не казалась веселым приключением, теперь это стало обременяющим грузом, который не отпускал его мысли.

      «Мой отец действительно убийца? А если он не виновен… такое возможно?» – мысли преследовали его даже после ухода Нормана, и, только оставшись один, Рэй начал сомневаться. Впервые в жизни он позволил себе задуматься, – «а что, если все не так просто? Почему я на этом так зациклен? Папа ведь убил стольких детей, так почему я не хочу чтобы он умирал. Папа, я не хочу чтобы ты умирал!»

      Его мать, вытирая слезы, обняла его и за руку провела до ближайшего магазина. Это было крошечное заведение, полное непривлекательных продуктов. Она посмотрела на Рэя с холодным безразличием, взглядом, отличным от того, что был в комнате свиданий, и с печалью в голосе спросила:

      – Кому ты веришь, Рэй? – тихо спросила мать, ее голос едва уловим, словно ветер, срывающийся с предрассветных холмов.

      – О чем ты?

      – Папе или полиции? – ее глаза потемнели от боли, от тысяч сомнений.

      – Если это не папа, то откуда у него степлер в кабинете? – Рэй ответил, как будто цепляясь за обрывок рассудка, но его слова звучали чуждо даже для него самого.

      Мать Рэя опустила голову, скрывшись за завесой сожалений. Она ничего не знала наверняка, но ее сердце тянулось к мужу, в то время как сын отчаянно верил в его виновность. Две истины, как два противостоящих полюса, неслись навстречу друг другу.

      – Твой папа любит тебя. А человек, который любит тебя… разве сможет